Анатомия призраков
Шрифт:
— Времени мало, — сказал Холдсворт. — Слушай внимательно.
Они были одни, поскольку Фрэнк еще не вышел из спальни. Холдсворт сверху вниз смотрел на мальчика, который стоял, свесив голову и дрожа всем своим худеньким тельцем.
— Тебе нужно другое место. Как я уже сказал вчера, мистер Олдершоу — очень богатый джентльмен. У него и его семьи много слуг. Он обещал, что найдет тебе место. Я еще не знаю, к чему он тебя приставит, но уверен, это понравится тебе много больше нынешней
Мальчик поднял голову.
— Но что я должен сделать, сэр?
Холдсворт скрыл облегчение.
— Мистер Уичкот взял с собой в колледж кое-какие бумаги. Он собирается использовать их во зло. Я хочу забрать их до того. Помнишь, я зашел к нему вчера после обеда?
Огастес кивнул.
— Он сидел в маленькой комнате, когда ты открыл мне дверь. Я думаю, он как раз работал с этими бумагами. Ты знаешь, о каких бумагах я говорю?
— Да, сэр. Он хранит их в небольшом саквояже. Достает, когда пишет письма.
— Письма? Кому?
— Не знаю, сэр.
— Этот саквояж… кажется, я видел его на столе.
— На саквояже есть его герб, сэр, и два больших замка. Хозяин всегда запирает и саквояж, и дверь кабинета.
— И куда он убирает саквояж, когда его нет дома?
— В оконной нише есть шкаф. Зимой там хранится запас угля.
— Хорошо. И еще кое-что. Если у мистера Уичкота появится намерение покинуть колледж, по какой угодно причине, обязательно найди способ сообщить мне об этом, — Холдсворт нашарил в кармане монету. — Вот, возьми.
Он протянул полкроны. Огастес дернулся к деньгам, но замер, когда до ладони Холдсворта оставалось несколько дюймов.
— А Доркас, сэр?
— А что с ней?
— Может мистер Олдершоу найти место и для нее?
— Мистер Олдершоу всегда щедр с теми, кто оказал ему услугу, — ответил Холдсворт, гадая, правда ли это. — Я уже рассказал ему о ее вчерашней правдивости. Он найдет для нее место, если она пожелает покинуть свою хозяйку.
Он уронил монету. Мальчишка поймал ее на лету.
Когда Огастес ушел, Холдсворт принялся расхаживать по комнате. Разговором с Огастесом и Доркас он неизбежно поставил себя в зависимость от них. Но другого способа получить желаемое нет. Если они выдадут его, что возможно, он станет помехой для Фрэнка и леди Анны. Джон полагал, что Олдершоу защитят его, но полной уверенности в этом не было. Как правило, великие мира сего становились и оставались великими отчасти потому, что решительно преследовали в первую очередь свои интересы.
Дверь спальни отворилась, и вышел Фрэнк.
— Я слышал голоса… как вы поладили с парнем?
— Я думаю, вы не один.
— Что?
— Мальчик сказал, что Уичкот пишет письма, — пояснил Холдсворт. — У него есть и другие жертвы. Клубные архивы полны ими.
— Мальчик поможет нам?
— Он обещал помочь. Но ему нужно место, здесь или в Лондоне, как и его подруге. Это можно
Фрэнк пожал плечами:
— Кросс что-нибудь подыщет. Мальчик кажется услужливым. Знаете, я встретил его вчера. Я видел Аркдейла прошлым вечером, и он сказал, что я могу рассказать вам об этом.
— А почему это следовало бы хранить в тайне?
— Потому что это касается Соресби. Гарри совсем помешался на этом парне. Раньше он просил меня не упоминать о его интересе.
— Почему?
— Наверное, он жалеет его. Или еще какая чепуха в этом роде. Малгрейв намекнул, что Соресби — племянник Тома Говнаря. Соресби хранил это в большом секрете, что и неудивительно. И Гарри никак не мог успокоиться, все требовал пойти и спросить Тома, где прячется Соресби. Мепал знал, где его найти, и мальчишка Уичкота показал нам дорогу. Чертовски неприятная прогулка, мистер Холдсворт… Тома не было дома, только его старуха-жена. И на ней оказалась пара тапочек. Мы уже собирались уходить, когда мальчик встрепенулся и сказал, что это тапочки его хозяйки.
Холдсворт нахмурился.
— Его хозяйки?
— Он имел в виду миссис Уичкот.
— Выходит, мальчик ошибся?
— Нет. Вы не понимаете… я тоже их узнал. По чистой случайности я был с мистером Уичкотом, когда он их покупал. Лавочник сказал, что приобрел их у берберского купца, и они очень искусно сделаны. К тому же редкого красного оттенка, с узором. Рикки в то время пытался вбить мне в голову начатки Эвклида, и узор послужил иллюстрацией к одной из теорем о равных треугольниках. Уичкот пошутил на этот счет, и лавочник сказал, что не ожидал от нас таких познаний в математике.
— Вы уверены, что это те самые тапочки?
— Конечно, уверен. Я забрал их с собой.
Фрэнк сходил в кабинет, принес в руке пару тапочек и положил их на стол.
Холдсворт уставился на них.
— Где Том их взял… и когда? Вы поговорили с ним?
Фрэнк кивнул.
— Мальчик сходил за ним в пивную. Он был немного под хмельком, но, в конце концов, мы добились своего. Он сказал, что нашел их на задворках Директорского дома. Это было через день или два после смерти миссис Уичкот, точнее он не помнит. Вы видели мощеную дорожку, что идет от садовой двери? Одну тапку наполовину скрывала изгородь, которая растет вдоль дорожки, другая лежала неподалеку, рядом с урной.
Тапочки были довольно крепко сшитыми, но предназначались для дома или прогулки по саду ясным днем. Холдсворт перевернул ближайшую тапку. Оригинальная подошва была на месте, но поверх нее была топорно пришита вторая, намного грубее. Оригинальные подошвы были истерты и покрыты пятнами.
— Должно быть, она бежала в них по улицам, — сказал Фрэнк. — Перед тем, как умерла. Том починил их у сапожника.
— Почему в тапочках? Почему не в чем-нибудь покрепче, да еще и в галошах поверх?