Анатомия страха
Шрифт:
– Это как?
– удивилась Ольга.
– Унесет в угол и будет лапами шаркать вокруг, будто зарывает. Про запас.
– Олечка, - тихо сказал Дима, когда официантка отошла, - давай не будем ничего выяснять, а? Пусть все идет как идет. Иначе будет только хуже.
– Ладно, - улыбнулась Ольга, опустив глаза. Сквозь серые тени на веках проступила легкая краснота - похоже, в туалете она плакала.
Они доели, выпили кофе - все так же молча, только изредка, будто случайно, сталкиваясь руками. Все то, что Дима не
Как тогда, со Светой, подумал он, и тут же мерцание погасло.
«Кретин! Пойми же ты, Света умерла, и давно уже можно полюбить снова, а не просто трахать то, что движется. Я хочу полюбить эту женщину!»
– Когда хотят - любят, а не умничают, - поднял голову Прохор, но Ольга его, похоже, не слышала.
– И она это чувствует. Она права, закавыка в тебе.
– Все будет хорошо!
– упрямо возразил Дима.
– Что?
– переспросила Ольга.
– Ничего. Это я так, задумался. Ну, пойдем?
Они вышли на улицу, свернули на Вознесенский и пошли по направлению к Исаакию. В лицо дул сырой ветер. Ольга зябко передернула плечами. Дима обнял ее и притянул к себе - она не сопротивлялась, наоборот, доверчиво уткнулась носом ему в плечо. И тут он, не в силах больше себя сдерживать, начал целовать ее - прямо посреди улицы, не замечая ничего вокруг. Люди обходили их, кто-то улыбался, кто-то косился неодобрительно, но ему было все равно.
– Немного больно,
Немного грустно…
Но нет, довольно!
К чему искусно
Томиться прошлым,
Мечтать, молиться
О невозможном?
Но вот не спится…
– Что это?
– спросил Дима. Рваный ритм завораживал.
– Это мои. Давние-предавние, - Ольга положила голову ему на плечо и смотрела, как струйки дыма от его сигареты сталкиваются, танцуют и переплетаются в воздухе.
– Почему ты вспомнила?
– Не знаю. Просто всплыло, - чуть помедлив, ответила она.
– Ты думала о Сергее?
– Нет. Наверно, это ужасно, но я вообще о нем не думаю. И не вспоминаю. Только если сама заставляю себя. Как будто все осталось где-то за закрытой дверью. Я, наверно, какое-то чудовище.
– Может, ты просто его не любила?
– Не знаю. Но вообще-то это странно: лежать в постели с мужчиной и обсуждать, какие чувства испытывала к его предшественнику.
Дима закрыл ей рот поцелуем, и на какое-то время все снова исчезло, как будто они вдвоем нырнули в бездну, в ирреальность. А потом он слушал ее сонное дыхание рядом с собой и думал о том, на что все это похоже. На блюз. На раннюю осень. На ностальгию.
– Ты не спишь?
– спросила вдруг Ольга.
– Нет. Я думал, ты спишь.
– Я лежала и… думала. О том, что это похоже на блюз. На последний медленный танец.
Дима поразился, что она думала о том же и нашла то же самое слово, что и он.
– Оля, мы же взрослые люди. Никому ничего не должны. И нам хорошо вместе. Зачем мы все усложняем?
– Нет, Дима, - в темноте прошелестел вздох, теплая рука коснулась его щеки.
– Это только кажется, что все просто. Просто бывает, когда два человека просто захотели друг друга и просто переспали. И на этом все закончилось. Но только это не наш случай. Иначе не было бы нужды затевать дискуссию.
– Малыш, это не дискуссия, - Дима поймал ее руку и прижал к своей груди.
– Я просто хочу понять, что нам мешает плюнуть на все и быть счастливыми?
– Ты хочешь понять? Ты?
– Ольга резко отдернула руку и села.
– Сходи к какому-нибудь психоаналитику, пусть он тебе все объяснит. О том, чего ты не можешь или не хочешь понимать!
– Оля…
– Что Оля? Да! Я, как последняя идиотка, влюбилась в тебя сразу же, как увидела. Когда только пришла в эту твою чертову контору. Представь себе, безутешная вдова!
Дима молчал. Ему нестерпимо было даже подумать о том, что он может ее потерять. Но сказать всего три слова, которые Ольга хотела бы от него услышать, почему-то не поворачивался язык. Потому что это было бы неправдой? Или потому что она все равно не поверила бы?
Он притянул Ольгу к себе. Ее глаза, лицо были мокрыми.
– Пожалуйста, не плачь! Оленька, хорошая моя, ну что мне сделать, чтобы ты не плакала?
– Больше всего мне хочется сказать «уйди», - всхлипнула она.
– Но не могу. Нет, все-таки… Уходи, Дима, пожалуйста, уходи! Я прошу тебя! Я так больше не смогу!
– Ольга уже не сдерживала слез.
Он одевался, не зажигая свет. В тусклом сумраке приближающегося утра было видно, что Ольга сидит, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом.
– Скажи мне только, почему?
– спросил Дима. Он знал ответ, но хотел услышать его от нее.
– Не надо, Дима. Может, ты и хотел бы полюбить меня, но не сможешь.
– Почему?
– повторил он.
– Почему ты так думаешь?
Ольга с досадой покачала головой и не ответила. Она встала с постели, накинула на голое тело халат.
– Пойдем, я провожу тебя, - не оборачиваясь, Ольга вышла в прихожую, зажгла свет, больно резанувший по глазам.
– Мне будет плохо без тебя, - Дима понимал, что надо уходить, но никак не мог себя заставить.
Застонав, Ольга ударила кулаком по косяку двери.
– Черт! Черт! Ну почему все так по-дурацки? Пойми, я хочу быть с тобой, но не могу. Потому что плохо будет нам обоим, - она помолчала и тихо добавила: - Я слишком люблю тебя, чтобы все свелось к пошлой связи. Знаешь, почему я вспомнила те стихи? Я не хотела тебе говорить... Наверно, и сейчас зря говорю… Ты все время называл меня Светой.