Анчар Крой. Огнеходец

Нокс Игорь

— Не начинай по новой, Анчар. Я знаю, о чём ты меня спросишь. И нет, я, чёрт возьми, не знаю, почему так происходит. Она не заслужила этого, как никто другой. Она была цветочком. Кадри не заслужил. И остальные. Но так происходит. Делаешь всё правильно, стараешься как лучше, веришь в чистоту этого уёбищно-блядского мира — и огребаешь по полной. Я не предлагаю забыть всё это, Анчар. И всё же так всегда: что-то кончается, что-то начинается. Ты молодой, ты справишься. Ради всех ребят. Делай что знаешь, но вовремя остановись. Иначе ты к херам сопьёшься и сгоришь.

—

А ты не сопьёшься?

— Нет. — Шам пронзительно посмотрел ему в глаза. — Всегда нужно двигаться дальше. Однажды мы отомстим за них, даю тебе слово. Так что вбей себе в башку, что я буду тебя ждать. Они бы не хотели, чтобы мы…

— Их нет, Шам. А я есть. Это мне теперь страдать. И только я буду решать, каким образом мне этим заниматься.

Пока лифт поднимал их с Бойлом на семьдесят седьмой этаж, Анчар предвкушал, как швырнёт на диван пальто, как наберёт в стакан виски со льдом и ненадолго выбросит все мысли из головы. Плану помешали трое студентов, ожидающие детектива в холле. Или не помешали?

— Что у вас? — бросил он им, не останавливаясь.

— Детектив Крой, у нас… важное. Очень важное. Насчёт Лары Нэвё.

— За мной.

Кристина перед уходом не убралась. Бутылка вчерашнего виски так и валялась на ковре. И ладно бы, если дело только в ней. По сторонам от стола валялись многие другие вещи, что вчера были экстренно сброшены со стола. На самом столе остался лишь лифчик, который Кристина по какой-то причине не надела. Может, в порыве страсти он сломал застёжку?

— Прошу прощения за творческий беспорядок, — сказал он ребятам, дополняя этот бардак брошенным на диван пальто. — Берите стулья. — Он указал на парочку стульев, дремлющих в углу комнаты. — Говорите.

Анчар включил кофемашину, сам сел за своё кресло. Затем сгрёб со стола лифчик и убрал его в один из ящичков.

— В общем… — начал один и его тут же перебил второй:

— Нам пришло письмо от Лары.

— Сегодня ночью, — добавил третий.

— Что за письмо?

— Бумажное. Мы… дело в том, что раньше мы часто играли с ней в настолки. В одной из них периодически приходилось делать записи на бумаге.

— И вот нас испугало, — поддержал его второй, — что почерк действительно её.

— Вот оно, — сказал третий, протягивая конверт.

— Как доставили его вам?

— Почтовым дроном.

Анчар принял в руки конверт, достал из ящика стола черные резиновые перчатки, и развернул письмо.

Анрдэ, Феликсу и Румянцу.

Ребята, этот текст я пишу исключительно вам и никому другому. У меня всё хорошо, просто замечательно. Не верьте тому, что пишут журналисты и раздувают продажные мусора. Я жива, здорова, в тепле. Всё не то, чем кажется. Я не смогу вам это объяснить, вы просто не поймёте, да оно вам и не нужно. Где я живу, тоже не скажу, иначе вы непременно захотите меня найти.

Если честно, я уже скучаю. Особенно по

нашим вечерам. Но вы наверняка помните, что я давно стремилась в другую жизнь. Этот мир нужно менять. Надеюсь, однажды и вы присоединитесь ко мне, когда придёт время. Так что вы за меня не переживайте. Не показывайте это письмо никому, сожгите его, так нужно. Оторвитесь там за меня, весёлых вам партий и побольше дикой магии. Всех целую.

Лара.

— Вы на сто процентов уверены, что это её почерк? — нахмурился Анчар, складывая бумагу обратно в конверт.

— Абсолютно!

— Выходит, вы её не послушались. Не такие уж и верные друзья, да?

— Да в смысле! Детектив, а как это выглядит? Мы который день скорбим по ней, гадаем, что случилось, а она вот так!

— Пошла она в жопу, — добавил товарищ. — Если так, то это она нас… предала.

— Почему пошли ко мне, а не в полицию?

— Ну…

— Нет им доверия. Этот Шлетвайски в первый день ходил по этажам и клялся, что преступников вот-вот поймают. И ни черта. А вы, говорят, быстро нескольких нашли… тел в смысле.

Анчар помнил, как их опрашивал. Весёлые рейверы и любители настольных игр. В МетаТехе он не смог добиться от них ничего особенного — или, если точнее, ничего особенного они просто не знали.

— Что думаете, детектив? Вам это поможет?

— Пока ничего не думаю. Виски будете?

— Э-э…

— По стаканчику. Взбодриться.

— Ну тогда можно…

— Можно. — Анчар достал из шкафа недопитую бутылку вискаря и чистые стаканы. Разлил. — Смотрите, парни. Варианта три. Либо письмо было написано заранее, и в таком случае это быстро выяснит экспертиза. Либо письмо подделали на основе почерка Нэвё, и тогда это тоже, вероятно, выявит экспертиза. Третий вариант — она действительно не умерла, и тогда…

— Тело ведь так и не нашли, детектив?

Он не стал говорить, что нашёл его сегодня ночью на стройке. И что медэксперты, вероятно, уже установили, кому оно принадлежит. Вместо этого отпил виски.

— Что вы сами думаете, парни?

— Думаем, что если это всё какая-то махинация, Лара получит от нас больших звездюлей!

— Я бы не надеялся, — ответил Анчар. — Но это письмо подкрепило одну теорию, так что пришли вы не зря.

— Какую теорию?

— Когда выясню, вы узнаете. Вы правильно поступили. А теперь выдохните, и в случае, если вспомните или узнаете что-то ещё, обращайтесь ко мне.

Они ушли. Анчар оставил конверт у себя, чуть позже он передаст его Коулу.

Он зажёг сигарету и задумался.

Во-первых, целый ряд фактов указывал на то, что жертвы знали, что их ждёт. Или думали, что их ждёт что-то другое, купились на чьи-то красивые обещания. Нэвё могла заготовить письмо заранее. Палмер сама следовала за вурдами, не сопротивлялась. Согласно другому видению Сороки, ещё одна из девушек как минимум просто стояла перед будущим местом распятия, не сопротивляясь.

А ещё это объясняло, почему нигде не нашли следов похищений. Если жертвы были «в сговоре», то сами делали всё возможное, чтобы скрыться тем вечером. Для них это было важно.