Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.
Шрифт:
способное поразить и потрясти, куда более точное, чем в угрюмых
шрастрах.
16
Некоторые зададут еще и другой вопрос: какое нам дело до этих мрачных
миров, даже если они – нечто большее, чем взрывы субъективной фантазии? –
Нам есть дело до них потому, что им есть дело до нас; им есть дело до
каждого из нас, детей человеческих. В Шаданакаре нет слоев, чье
существование не затрагивало бы остальных;
между собой миллионами нитей. В искусстве не все договаривается до конца,
даже в том необычном стиле, к которому я прибег и который можно назвать
мета-реализмом.
Часть вторая
1
Медленно приближается мерным маятником раскачивающаяся мысль к чуждым
феноменам по ту сторону отнюдь не фантастического Флегетона. Не путай,
плутая в каменной плоти планеты, плотные скалы конуса, опрокинутого в
магму челом, с его двойниками в четырехмерном пространстве. Там
эквивалента мировой магмы нет, нет даже эквивалента земного ядра, и над
Друккаргом (а с нашей точки зрения – под ним) раскинулась пустота:
гигантская, громыхающая грозовыми разрядами, ржаво-рыжая,
бледно-оранжевая полость.
2
Два притяжения: к подземному солнцу и к толще коры… научишься
представлять их упругое взаимодействие. И мне больше не странно знать
способы передвижения игв, их молниеносный, почти неуследимый для глаза,
зигзагообразный полет, их неустойчивую, как бы поскальзывающуюся поступь.
Не странно уже и другое: как, опрокидываясь в петляющем полете головой то
к почве, то к центру планеты, они садятся на скользкие стены своих
своеобразных сооружений с цепкою ловкостью, как летающие насекомые на
стены наших домов.
3
Странно не это. Вместо солнца видеть всегда над собой – в надире для
нас, в зените для игв – тусклый, пульсирующий, инфралиловый диск и три
шарообразные, слегка озаренные луны по дороге к нему – вот что странно.
Недвижное, неизменное, всевидящее, всеслышащее: таким царит над городами
игв, над озерами лавы, над вздыбленными утесами взгорий и шероховатой
ширью равнин это противоположное солнце. Так виден оттуда глубиннейший
мир, созданный Противобогом, – Гашшарва.
4
Луны? Это не луны: так воспринимаются оттуда некоторые миры великих
страдалищ и сам Суфэтх – духовное кладбище Шаданакара: суховатый шорох
жизненных тканей, покидаемых духом навсегда, в этом прозвище мира вечной
погибели. Именно там притаилось, тихо зияя, устрашающее жерло: монады,
чьи души падали на Дно Шаданакара трижды, здесь извергаются, наконец, из
нашей брамфатуры прочь, на лишенное каких бы то ни было времен Дно
Галактики. А черные луны мучилищ маячут, никогда не закатываясь, над
порабощенным разумом игв, неспособным ни к какому мятежу.
5
Инфралиловое солнце (не ультрафиолетовое, а именно инфралиловое,
цветом напоминающее больше всего нашу угрюмую, угрозами веющую лиловость)
– чем могло оно стать для этих сознаний, как только незыблемой осью? Осью
восприятия вещей, осью вселенной. Годами, веками в зените только оно;
волны света и жара посылаются только им, животворя зябко-подрагивающие
тела и оплотневая в резервуарах в виде лавы. За предел его излучений
выйти не может никто: некуда. Из-под его тиранической воли выскользнуть
нельзя никому: не к кому.
6
Другого, милосерднейшего, нет и не может быть: лишь где-то вдали, вне
шрастров, бунтарствует, желая укрепить свое господство, некто Иной, в
потенции – еще страшнейший тиран: так представляется игвам. Для нас –
надир, для них – зенит. Для нас – Господь, для них – мятежник. Для нас –
Противобог, для них – вседержитель. Для нас – антипод прекрасного солнца,
твердыня демонических сил, антикосмос, Гашшарва; для игв – предмет
почитания, страха, тоски, стержень всего мира их чувств, мрачного и
узкого. Антикосмос!
7
Лишены выражения, как камни, красные глаза игв, выпучивающиеея по
сторонам их цилиндрической головы и похожие на глаза мух; приспособлены к
односложному, узко-амплитудному говору их вытянутые трубчатые губы. Разум
их остер, холоден и сух; круг чувств – беден. Импульс демонического
развития направил их путем, похожим на один из путей человеческой мысли.
Не отвлекаемые порывами духовности, мало тревожимые чувственностью,
приучившие себя обуздывать робкие вспышки своих эмоций ради задач общего
порядка, они на лестнице рассудка обогнали нас.
8
Постепенно принимаешь непривычный для нашего разумения факт:
оказывается, наука и техника не есть прерогатива разумных существ нашего
слоя. Впрочем, на чем основан этот пустой предрассудок? Классический
материализм выводил его дедуктивно из отрицания иномерных миров вообще;