Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.
Шрифт:
С рогом чудище на кровле
Щерит пасть…
Зверь такой, по вере древлей,
Должен царствовать и пасть.
А уж сам-то: по посадам
Бродит пеш;
Ухо клонит к пересудам,
Смотрит – спишь ты или ешь;
Холит, холит думу злую…
Он ли то?
Царь ли то?
Кем проверено былое,
Сказом лживым залито?
Но пришлец не слышал подозрений.
Он был храбр: он шел по лезвею;
Но
В злом краю.
Лишь порой, обуздывая тело,
Как захватчик утлого жилья,
Над беспечной волей тяготело
Непонятно-царственное “я”.
Он был ветрен, добр и беспечален.
Жил для счастья, для потех дышал.
Никогда надгробья усыпален
Он о мудрости не вопрошал.
Что постиг он в царстве Мономаха?
Чем сумел упрочить торжество?
Он не знал спасительного страха
И не понял смысла своего.
– Ха-ха-ха!.. – От брызжущего смеха
Дребезжит булат его доспеха.
Кто его берег бы? Хитрый
Уицраор чванной Польши?
Но далек зубчатый Краков,
Замки Вислы и Двины.
Велга? Но исчадью мрака
Он давно не нужен больше:
Ведь теперь он – царь Димитрий,
Страж страны.
Но и демону державы –
Не опора, не орудье
Это перекати-поле,
Царь на час,
Сей безродный рыцарь славы,
Чьи немереные судьбы –
Точно праздных вьюг на воле
Бражный пляс.
А старуха-то столица –
Сто-рука, столица,
Распластанна, огромна,
Сто-храмна,
сто-домна,
Сто-зуба, сто-брова,
Вся в шубах
бобровых,
В игре-голосиста,
Звончей,
чем монисто,
Бренчит бубенцами,
Ларцами, словцами,
Жемчужна, сапфирна…
В недужьи –
стихирна,
Келейна, иконна,
Елейна,
стозвонна…
В разбое ж да в бУести –
Клеймо ей на лбу нести!
Вот, в Кремле еще роятся до поры
Свадьбы, игры, состязания, пиры;
Малой пташкою со шляхтой щебеча,
Разрумянилась царица сгоряча –
Полонезом проплывает вдоль палат…
А на кровле, неподвижен и крылат,
Чудо-юдо с человеческим лицом
Щурит очи над дворцом.
Ночь. В царевом опокое –
Духота.
У царя душа тоскою
Залита.
Душат пышные перины,
Ковш у изголовья – сух…
Беспокоен сон Марины,
Зыбок, глух.
Еле-еле брезжит утро.
За окошком – взвизги ветра
Да багровый плат восхода.
Он очнулся. Худо! худо!
Чу:
Вон –
кажется –
Чуть
звон
слышится?
Бомм…
Бомм…
рушится…
Иль
сброд
тешится?.
Из заречных слобод дальних –
Медь трезвонов колокольных:
От Чертолья, от Кожевник,
С Разгуляя, с Рымн, с Хамовник –
Иль пожар?..
бунт?..
Где?
Не в Стрелецкой слободе?!
Но уже неразличимы
Голоса церквей, соборов,
Улиц, спавших вероломно
Час назад,
Нор, дрожащею лучиной
Озарившихся спросонья, –
Все в единый гул огромный
Слил набат.
Рух!
Рух!
Всей Руси
Глас, о Господи, спаси!..
Глас
Тьмы
Вздыбливающейся!
В штурм
стен
Взлизывающейся!
Час
свор
вламывающихся,
В паз
створ
Вваливающихся!..
А, мятеж?.. Ну, это рано!
Здесь – не Федор Годунов!
Он вскочил. В очах Марины –
Темень, ужас, блики снов…
Он – к окошку. Там – багрово,
За рекой – восход. Внизу –
Пухнет черная орава,
Плещет озером в грозу.
Вниз! во двор!.. Он колет, рубит
На крыльце орущий сброд –
Поздно! Меч как щепка выбит,
Ход по лестнице открыт.
Грозный город!.. страшный город!
С жалом аспида во рту!
Если он не может в ворот –
Жалит исподволь в пяту!..
Царь бросается от двери
К окнам внутренней стены:
Со двора под самый терем
Там леса подведены.
Тщетно! поздно!.. Рок разъемлет
Скрепы досок, связь углов,
Тес подламывается,
Мост проваливается –
И беглец на злую землю
Пять сажон летит стремглав.
На коне въезжает Шуйский
В Кремль, сарынью окружен:
Крест горит в подъятой шуйце,
Меч – в деснице, без ножон.
Топот толп по доскам пола,
Будто всплески полых вод:
– Бей! ищи!!
иль все пропало!!
– Где он? где он?
– Вот! вот!
– Он, угретый в папском Риме!
Слатель бед!..
– Кто ты, падаль? Имя! имя! –
И в ответ
Из предсмертного тумана
Шепот, слышимый едва:
– Я – от рода Иоанна…