Андреевский крест
Шрифт:
— Все, — крикнул Поц, приоткрыв стекло. — Можно и тут встать. Крест вон там.
Минутой спустя, мореман, заглушив двигатель, и подложив под скаты пару солидных валунов, присоединился к нам. Конечно же, с картой в руках.
— Вверх, — махнул он рукой и оскалил крупные, натурально конские, зубы. — Тут близко должно быть.
— Смотри, моряк, — криво ухмыльнулся Коленок и закурил. — Никто тебя за язык не тянул.
— Зуб, на, — не понял шутки Поц. — Если древняя баба че-кого и зарыла, так это должно быть здесь. Карты не врут.
— По пивасику? — вдруг,
— Холодно, — который уже раз дернул плечами я.
— Тогда — водочки? — пуще прежнего обрадовался тот. — Пописят!?
— Можно, — качнул мордой конь.
— Соображай, — разрешил я. Мне и самому так сказать на сухую по здешним "достопримечательностям" лазать не улыбалось. Ну и надежда была, что старое народное средство уймет наконец давящее на душу предчувствие, что зря мы сюда заявились.
Вот что в "чирке" мне нравилось — его ровный и плоский капот. Настолько мало покатый, что пластиковые стаканчики и вскрытая банка с огурцами и не думали укатываться. Рядом хватило места и наломанному кусками хлебу, и пакету с сосисками — их много, должно было хватить и на жарку.
— Давай тост, Ганс, — ладонь у Поца огромная. Маленький стаканчик скрылся в ней целиком. Мореман вообще редко называл меня по кликухе. Только когда сильно волновался.
— Ну, — поднял и я емкость со святой жидкостью. — Чтоб у нас все было, и нам за это ничего не было!
— Гы-гы, — плюнув от возбуждения крошками, заржал Санек. — В тему задвинул!
— Слышь, командир, — вернув пластик капоту джипа, и хрустнув огурцом, поинтересовался Поц. — А если мы клад выроем, типа государство может его у нас отобрать? Типа там двадцать пять процентов нам, остальное типа стране?!
— Сколько у государства не воруй — своего все равно не вернешь, — отвлекся на минутку от подсчета "бульков" взявшийся разливать по второй Коленок. И снова чужими словами. Я его с детсадовских времен знаю. Сам бы он до такой глубокой мысли бы ни за что не догадался.
— Типа государство — это кто? — коварно осведомился я.
— Ну, типа — менты. Или эти… Чиновники.
— А они — кто?
— Легавые и попрошайки, — выдал свою версию как-то подозрительно быстро захмелевший Санек.
— Хрен, — хмыкнул я. — Они — это народ. У нас в конституции так писано. Типа государство — это народ. Это, Поц, че выходит? Выходит, будто это типа народ у нас станет клад отбирать?
— Народу в дыню, — прорычал Коленок. — Загрызу!
— Базаров нет, — расслабился Поцман.
— Ну, прими, Господи, за лекарство, — выдохнул я, поднимая стакан. — Пьем и идем искать место.
Запасной тары набрать не догадались — стаканчика было всего три, и пришлось позаботиться о их сохранности. Продукты просто прикрыли пакетами и бросили на капоте, а пластик и, на всякий случай, открытую бутылку водки убрали в салон.
Пока мы с Саньком хозяйничали, Миха добывал из багажника лопатки. Это его "царство". Туда к нему лучше не лезть. Там какие-то свертки с коробками. Все в полном порядке, ничего ниоткуда не торочит, не бряцает и не пачкается. Второе
Такого добра у Поца в гараже хватает. Мы однажды вместе с краснополянинскими на пригородном полустанке поезд Москва-Пекин данью обложили. Прибарахлились знатно. А Поцу вот еще сумки приглянулись. Импортные челноки не возражали. Да и куда им. Это в кино они мастера кунг-фу. А у нас — просто маленькие, полтора метра в прыжке, желтолицые человечки, по преступному упущению, не делившиеся раньше с братвой барышами.
Светлое пятно в заметно посветлевших тучах склонилось к западным хребтам. Подул ветер, унося с собой висевшую прежде над террасой речной долины растворенную в воздухе влагу. Эти ли природные игры, или сто грамм сорокоградусной в желудке, только хандра моя куда-то отступила. Мокрые камни, так и норовившие вывернуться из-под подошвы и сырая трава, мигом промочившая низ джинс, перестали раздражать.
Да и вообще, время хоть и клонилось к вечеру, стало как-то светлее. Не так беспросветно. Оказалось, что горные склоны вокруг чуть не сплошь были покрыты розовым налетом цветущих кустов. А когда ветер раздвинул в стороны зацепившиеся за скалы лохматые облачка, вдруг такие просторы открылись — дух захватывало. Наш, получается — левый, берег Катуни был существенно выше правого. Стали видны уступы террас — древних берегов, бесчисленное количество раз менявшей русло реки.
А то место, куда привел нас наш Сусанин в тельняшке, хоть и маскировалось под один из доисторических берегов, наверняка им не являлось. Чудно даже, как так вышло, что этим, настолько примечательным местом до сих пор не заинтересовались ученые?
На тот момент я, кроме средней школы и армии, никаким образованием похвастать не мог, но все-таки сумел сообразить, что настолько ровно — идеально четким полукругом — обвалившихся скал в природе не бывает. Да и если гора обвалилась, куда делись обломки? Но и в то, что это, метров пятьдесят радиусом и не меньше двадцати в высоту, образование было сделано две тысячи лет назад руками людей, как-то не верилось.
— Глянь, Андрюха, — успевший, пока я разглядывал окрестности, пробежать укромное, укрытое от реки и грунтовки кустами, место до самой каменной стены, зал Коленок. — Тут мужик под зонтиком.
— Че? — не сразу понял я.
— Наскальные рисунки, — авторитетно заявил Поц. — Олени какие-то и человечки. А этот, в центре, самый здоровый и под куполом.
— Так а я о чем базарю?! — вспыхнул Санек. — В натуре тут аборигены царя какого-то хоронили.
— Осталось отгадать, где тут, — выговорил я, прикасаясь кончиками пальцев к выбитым в отвесной скале картинкам. Если бы не вода, не влага пропитавшая все вокруг, едва-едва чувствовавшиеся изображения были бы надежно скрыты одинаково светло-серым камнем от любопытных глаз.