Андрей Миронов: баловень судьбы
Шрифт:
Вспоминает А. Вислова: «В записной книжке отмечено: „3 февраля, 1986 год. Понедельник, 10 утра“. Миронов приступает к репетициям спектакля „Тени“ по пьесе Салтыкова-Щедрина. Последняя постановка, последняя роль в театре, хотя о том еще никому не ведомо. В тот обычный февральский, в меру холодный день прихожу в театр и поднимаюсь в малый репетиционный зал – просторную комнату с одной зеркальной стеной и балетным станком для упражнений вдоль нее. Посередине стоит длинный стол. Здесь собираются участники будущего спектакля. Миронов приходит не один. Вместе с ним в дверях появляется В. Н. Плучек. Кажется, они что-то договаривают друг другу на ходу, как всегда острят. Но с лица Плучека не сходят напряжение и вызов. Миронов как будто старается этого не замечать, внешне спокоен и собран. В театре ни для кого не секрет, что отношения между главным режиссером и первым актером труппы натянуты. Атмосфера за кулисами последние годы нелегкая. Ее нагнетание не проходит мимо Миронова. Утрату дружеской сердечности и былого взаимопонимания в отношениях с главным режиссером он переживает остро, но изо всех сил старается не обращать внимания на закулисные сплетни
Полагаю, Миронов не для формальности позвал Плучека открыть и как бы благословить начало репетиций. Он не хотел верить в то, о чем некоторые говорили вполголоса, а другие в полный голос. И был прав. Творческий запал этих двух художников был, как правило, все-таки сильнее перепадов в личных взаимоотношениях. Плучек в своем недолгом вступительном слове высказал много важных и дорогих пожеланий.
Вот несколько отрывков из них.
– Пусть будет у вас атмосфера студии. Спектакль должен быть с душою. Актеры должны испытывать трепет перед репетициями… Несколько пожеланий Андрею Александровичу. Актерская режиссура в чем-то ущербна. Постановка спектакля – это другое призвание, другому должна быть посвящена жизнь. Она требует полного увлечения. Андрей Александрович, вы очень яркий артист и воспринимаете роль через свою артистическую индивидуальность. На репетиции рождаются иногда робкие, иногда ошибочные ростки в актерском творчестве. Их надо всячески поддерживать… Актеров призываю увлечься первоосновой. Немирович говорил о своем театре: «Мы – театр автора». Мне это необычайно близко. Актеры сегодня отучились от понимания особенностей в расстановке слов у великих писателей. О важности такого понимания говорил еще Мейерхольд. Увлекайтесь природой автора, проникайтесь им. Не возлагайте все на режиссуру. Я очень ценю самостоятельность поиска… Необходимо «царапнуть» хоть что-то из современной нашей психологии. Наш театр живой. Во всех спектаклях мы пытаемся найти современный интонационный психологический строй. Бахтин считал, что слово само по себе ничего не значит, когда оно не является носителем интонации. Каждая эпоха имеет свой интонационный фонд. Надо правильно найти в классике современный интонационный ход…
После своего «благословения» Плучек поднялся, пожелал успеха всем, по-отечески поцеловал Миронова и удалился. Глядя на них, хотелось думать, что все хорошо, а грустные домыслы и слухи неверны. Увы, то была иллюзия, что вскоре подтвердилось.
Тем не менее репетиции начались.
– Очень правильно сказал Валентин Николаевич, – произнес после его ухода Миронов. – Я надеюсь, что интерес у всех присутствующих к этой пьесе существует. Пьеса не имеет близких аналогов. Ключей привычных к ней нет. Она рождает ассоциации с поздним Островским. Повзрослели его персонажи, с ними произошла какая-то метаморфоза. До автора всем нам еще надо дотягиваться. Он прекрасен, хотя мрачен и черен. Драматическая сатира – так определен жанр пьесы. Исходным моментом каждого героя является глубочайший реализм. Второй план этой пьесы будет присутствовать на сцене, я имею в виду Шалимова и Клару. (Потом в спектакле из внесценических персонажей Миронов оставит только Шалимова. – А. В.) Шалимов и Клаверов – два антипода. Мне интересна мысль о том, как мясорубка определенной системы засасывает людей. В сценическом оформлении я представляю круглый, большой, на всю сцену зал, окаймленный колоннадой, с целым рядом лестниц, уходящих в высоту, по кругу между колоннами – ложи-бенуар, в которых возникает Клара, Шалимов, вся воспаленная фантазия персонажей пьесы. Должен быть элемент «проклятого водевиля», о котором пишет Щедрин. Симультанное, одновременное действие. Здесь возникает и проходит вторая жизнь всей системы общества. Ирреальность, вплетенная в реальность. Ни в коем случае не иллюстрировать идею, поместить ее в общий калейдоскоп жизни. «Все мы подлецы и люди благоразумные» – это эмоция современная…
Конец гармонии во внутреннем и внешнем состоянии Миронова совпал с его «броском в режиссуру». Было ли то случайным совпадением или попыткой вырваться из тисков неудовлетворенности застывшим с некоторых пор уровнем режиссуры в своем театре? Последняя причина кажется более вероятной. Плучек уже не торопился, как раньше, идти навстречу невостребованным внутренним возможностям Миронова, а актер жаждал свежего притока идей…»
5 февраля Миронов играл в «Трехгрошовой опере», 6-го это был «Вишневый сад», 7-го – «Бремя решений», 10-го – «Трехгрошовая опера».
11 февраля в «Советской культуре» появилось интервью Андрея Миронова, взятое у него журналисткой Натальей Лукиных. Приведу лишь небольшой отрывок из него, где речь идет о кино. Интервьюер спросила у актера относительно его нового киношного имиджа – более серьезного, чем раньше, на что Миронов ответил следующее:
«Не думаю, что настал какой-то особенный, этапный для меня период жизни в кинематографе. „Серьезный“ этап в моей биографии открыла для меня скорее сцена, причем уже давно. В спектакле Театра сатиры „У времени в плену“ по пьесе А. Штейна мне доверили играть роль Всеволода Вишневского, серьезный драматический образ. Странно, но в самом вопросе о моем постоянном амплуа в кино слышится некое обвинение. Дескать, пел, танцевал, веселил публику и вдруг посерьезнел. Что случилось? Да ничего не случилось. Просто меня как-то дружно „записали“ в поющие комики, а я, между прочим, не так уж много и пел-то в фильмах. У меня за 25 лет работы в кино было всего четыре музыкальные картины! Ничуть не больше, чем у других драматических актеров. (Здесь Миронова подводит память: картин, где он исполнял песни, на его счету на тот момент было восемь. Перечисляю: „Бриллиантовая рука“, „Достояние республики“, „Соломенная шляпка“, „12 стульев“, „Обыкновенное чудо“, „Трое в лодке, не считая собаки“, „Будьте моим мужем“, „Блондинка за углом“. – Ф. Р.) Но это не означает, что я отрекаюсь от легкой комедии, от музыки в кино. Нисколько! Напротив, я бы и сейчас с удовольствием пел и танцевал, правда, у меня уже, конечно, не получится так, как в молодые годы. Об участии в интересной современной музыкальной кинокомедии можно только мечтать. Вот я и мечтаю пока за неимением реальных предложений…»
12 февраля Миронов играл в спектакле «Бешеные деньги», 18-го это был «Ревизор», 20-го – «Бремя решений», 21-го – «Вишневый сад», 23-го – «Прощай, конферансье!».
23 февраля по ТВ показали комедию Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля» (21.45). Фильм не транслировали почти три года (с октября 83-го).
24 февраля Миронов играл в «У времени в плену», 25-го – в «Бремени решений», 28-го – в «Горе от ума».
Март начался для Миронова с «Трехгрошовой оперы» (2-го). Далее шли: 3-го – «Бешеные деньги», 4-го – «Бремя решений». 8 марта Миронов отпраздновал свой 45-й день рождения.
12 марта Миронов играл Мекки-ножа в «Трехгрошовой опере». Его же он играл и 16-го. В тот же вечер, в 21.45, по ТВ состоялась премьера фильма Аллы Суриковой «Будьте моим мужем», где Миронов играл главную роль – детского терапевта Виктора.
17 марта Миронов играл Джона Кеннеди в спектакле «Бремя решений». На следующий день это был конферансье Буркини в «Прощай, конферансье!».
Тем временем продолжаются репетиции «Теней». Утром 19 марта в большом репетиционном зале Театра сатиры (с 1984 года он же – Малый зал театра) первый раз прогнали начало первого действия спектакля. Прогон прошел прекрасно, и режиссер спектакля Миронов (на репетициях роль Клаверова пока играет другой актер – А. Диденко) и все актеры остались довольны результатом. Вечером того же дня Миронов играл Чацкого в «Горе от ума».
Миронов работал над «Тенями» одержимо, можно сказать неистово. Вот как об этом вспоминает А. Вислова: «Для него это был нормальный ритм жизни, смысл которой заключался в непрекращающейся работе. Он ее любил, хотя как-то не то в шутку, не то всерьез признался мне: „Вы знаете, я такой ленивый“. Но каким-то чутьем он сознавал, что любое расслабление для него – непозволительная роскошь. Он старался не знать минут простоя. Быть может, предчувствие скорого конца торопило и одновременно заставляло максимально заполнять каждую секунду отпущенного срока. Он жил своей сверхзадачей. Последние годы его рабочее время чрезвычайно уплотнилось. Он работал везде: на отдыхе, дома, в самолете, в поезде, в машине. Где бы я его ни заставала, по глазам видела непрерывную работу мысли, искру неутихающего творческого огня. Из-за этого он постоянно пребывал в лихорадочном состоянии. То была не суетливость, нет, а именно внутренняя лихорадка. Непонятным образом она сочеталась с ясной головой, четкостью и ловкостью в движениях, внутренней собранностью, а еще с гибкостью мышления, мгновенной включаемостью в любой ритм. Иногда, придя на репетицию, я видела его одиноко и неподвижно сидящим в зрительном зале, с отрешенным взором, устремленным на сцену. В такие мгновения он весь был в каких-то своих мыслях, не замечал никого, но через несколько минут раздавался хлопок в ладоши, и с возгласом „Все. Начали!“ он взлетал со своего места с непредвиденной легкостью и вихрем захватывал все окружающее пространство. На его репетициях мне часто казалось, что каждое проходящее мгновение – чудо, и оно никогда не повторится… За Мироновым хотелось следить неотрывно, потому что то, как он существовал в пространстве, говорил, думал и просто жил, было обыкновенным чудом. До него можно было дотронуться, но ощущение зыбкости, непрочности, невечности, хрупкости его, как любого чуда, порождало чувство грусти и ирреальности. Сам репетиционный процесс напоминал мистическое театральное действо, своеобразное шаманство. Помню, как во время одной из репетиций „Теней“ Миронов попросил принести свечи, зажег их и с горящими глазами, проносясь мимо них, все так же лихорадочно произнес: „Сейчас будем делать театр!“ (свечи входили в замысел мизансцены). Он „делал“ театр всегда и везде, потому что нес его в себе самом. Вся его режиссура была направлена на то, чтобы заразить, увлечь, пленить других магией театра. Он взывал к творческому началу в артистах без устали. „Вы же все тут талантливые люди!“ – слышала я много раз его отчаянный возглас-призыв на репетициях. И иногда ему удавалось в других разбудить и вытащить наружу что-то неожиданное…»
21-го Миронов играл Джона Кеннеди, 22-го – Лопахина в «Вишневом саду».
22 марта по Всесоюзному радио состоялась трансляция радиокомпозиции «Актер и его роли», посвященная творчеству Андрея Миронова. Вела передачу Алика Смехова.
26 марта Миронов играл Фигаро в подзабытой «Женитьбе Фигаро», 27-го – конферансье Буркини, 30-го – купца Лопахина.
В первый день апреля Миронов вышел на сцену родного театра в роли Мекки-ножа в «Трехгрошовой опере». Далее шли: 2-го – «Вишневый сад», 4-го – «Бремя решений», 8-го – «Ревизор». По закону подлости в тот же вечер по ТВ состоялась премьера фильма Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин», в котором Миронов сыграл одну из лучших своих киноролей – журналиста Ханина. Премьера выпала аккурат на те самые часы, когда в «Сатире» шел «Ревизор», – 19.20. Однако утром следующего дня фильм повторили.
Вечером 9 апреля Миронов играл в «Бешеных деньгах», 11-го – в «Горе от ума», 14-го – в «Бремени решений», 15-го – в «Вишневом саду», 16-го – в «Прощай, конферансье!», 18-го – в «Бремени решений».
19 апреля Миронов приехал на «Мосфильм», где в комнате № 450 прошла видеопроба для фильма «Человек с бульвара Капуцинов». Однако смотрели главным образом не Миронова, поскольку его участие в фильме было главным условием его появления на свет, а возможную партнершу Миронова. В тот день это была Ирина Розанова. Но, как покажет будущее, главную женскую роль суждено будет сыграть не ей, а Александре Яковлевой (ее проба пройдет 23 апреля).