Андрей Миронов: баловень судьбы
Шрифт:
«Наличман» в тот вечер получился приличный, 60 рублей каждому. Сегодня смешно слышать. Но тогда 15 рублей 50 копеек были высшей концертной ставкой, а за сольный концерт в лучшем случае можно было получить три ставки, то есть 45 рублей. Марии Владимировне и Александру Семеновичу досталось 60 и 60. Это была месячная пенсия Марии Владимировны. Пенсию она получала обычную, как все. Никакой персональной ей не полагалось. Кстати, она очень комплексовала по этому поводу: «Ну конечно, я же не заработала у советской власти особенную пенсию». (И это при том, что Миронова была народной артисткой СССР. – Ф. Р.) Болезненно она воспринимала и тот факт, что Александру Семеновичу долго не давали звания. По-моему, звание
…Выступали они в тот вечер всего минут 20, но Мария Владимировна выскочила за кулисы пунцовая, а Александр Семенович, бледный, тут же, за киноэкраном, упал на скамью и принялся считать пульс. Пытаясь отвлечь его от дурных мыслей, я подал конверт: «Александр Семенович, чем пульс считать, вы бы лучше гонорар посчитали!» Он улыбнулся.
После концерта я повез их на Селезневку, к Андрею и Ларисе. Ехали долго, и Александр Семенович все дорогу острил: «Как говорил Миша Гаркави, у нас сегодня – один очередной (имелось в виду концерт) на Шпицбергене». У него было потрясающее настроение, он словно преодолел преграду, взял высоту. Лариса наготовила массу чего-то вкусного, пришел после спектакля Андрей. Это был один из самых потрясающих вечеров в жизни их семьи. Может быть, последний в их еще мирной, еще спокойной жизни. Александр Семенович сел за рояль, вспоминал и наигрывал знаменитые танго, а Мария Владимировна смешно пародировала какую-то польскую певицу. Андрей включил магнитофон и весь вечер записал на пленку. Андрей казался счастливым, как ребенок, – он безумно любил родителей, они все были вместе, ему наверняка чудились голоса из детства, отголоски той старой богемы, что каждый день бывала на Петровке: Утесов, Поляков, Ласкин, Зощенко… Весь цвет литературной, художественной, музыкальной, театральной Москвы пел песни, танцевал и разыгрывал друг друга у Мироновой с Менакером… В тот вечер Мария Владимировна еле увезла Александра Семеновича домой. Он «гулял»…»
22 апреля, в день 110-й годовщины со дня рождения вождя мирового пролетариата Ульянова-Ленина, Миронов с утра снимался в «Назначении» в декорации «кабинет и приемная». Его партнерами по съемкам в тот день были Купченко и Граве. На следующий день объект «кабинет и приемная» был закончен. 24 апреля Миронов с 9 утра до шести вечера участвовал в съемках комбинированных кадров (вместе с Калягиным). На этом первый этап съемок был закончен, и начался частичный монтаж отснятого. Миронов, воспользовавшись паузой в кино и театре, отправился на очередные гастроли по стране.
5 мая возобновились съемки «Назначения». На улице Павла Корчагина в Москве с 12.00 до 22.00 был снят объект «учреждение» из начала фильма с участием Миронова, Калягина, Купченко, Граве. На следующий день съемочная группа отправилась в Барвиху, где были сняты еще ряд натурных эпизодов с участием Миронова и Купченко. Вечером Миронов играл в спектакле «У времени в плену».
8 мая киношники вернулись на «Мосфильм»: в 13-м павильоне начали снимать объект «квартира Лямина». В тот день были сняты несколько кадров, в том числе и самые первые с участием Миронова и Купченко.
Тем временем 5 мая начался подготовительный период фильма «Будьте моим мужем». Надо было выбрать натуру, построить декорации, подобрать актерский ансамбль. Поскольку один исполнитель уже был выбран – Андрей Миронов, – Сурикова предложила ему самому выбрать себе партнершу. Отсняв пробы нескольких актрис, она показала их Миронову. И тот выбрал Елену Проклову. Как выяснится позже, он давно «положил глаз» на нее как на женщину и мечтал во время съемок сделать объектом своего романа. Что из этого выйдет, мы узнаем чуть позже, а пока вернемся в май 80-го.
9 мая Миронов играл в спектакле «У времени в плену». 11-го это было «Продолжение Дон Жуана» (Бронная).
12 мая съемки «Назначения» продолжились: снимали «квартиру Лямина». В тот день на съемочной площадке впервые сошлись Миронов и его мама, которая, как мы помним, играла мать его героя. Помимо них в съемках участвовали Ирина Купченко и Леонид Броневой. Для последнего этот съемочный день станет первым и последним: роль ему почему-то разонравится, и он от нее откажется. В итоге ее исполнит другой актер – Воронов.
13 мая снимали все ту же «квартиру Лямина» с участием Миронова, Мироновой и Купченко. Съемки шли с трех часов дня до двенадцати вечера.
На следующий день на съемочной площадке работали лишь двое актеров – Миронов и Купченко.
16 мая Миронов играл очередной спектакль – «У времени в плену». На следующий день это было уже «Горе от ума», 18-го – «Женитьба Фигаро».
19 мая с утра Миронов снимался в объекте «учреждение» на улице Павла Корчагина (его партнершей была его коллега по «Сатире» Нина Корниенко), а вечером играл в «Ревизоре». На другой день история повторилась: утром съемки («квартира Лямина», там впервые появился актер Воронов, заменивший Леонида Броневого), вечером – спектакль «Мы, нижеподписавшиеся…».
22 мая Миронов только снимался (9.00–18.00). Затем он уехал на очередные концертные гастроли по стране.
27 мая Миронов снова вернулся на съемочную площадку «Назначения». Снимали натуру возле Балчуга и у Дворца спорта в Лужниках с участием нашего героя и Ирины Купченко. Работа длилась с 14.00 до 23.00. На следующий день группа вернулась на «Мосфильм», где в одном из кабинетов сняли эпизод «в кабинете Куропеева» из начала фильма с участием Миронова, Калягина и Купченко.
29 мая с утра Миронов снимался с мамой («квартира Лямина»), а вечером играл в спектакле «Продолжение Дон Жуана» в Театре на Малой Бронной.
30 мая Миронов участвовал в озвучании фильма «Назначение» (7.30–16.00).
В те же дни Миронов был одержим идеей новой постановки: он хотел поставить пьесу Бертольда Брехта «Трехгрошовая опера» и сыграть в ней главную роль – лондонского бандита Мекхита по кличке Мекки-нож. Когда он пришел с этим предложением к Валентину Плучеку, тот, как ни странно, встретил эту идею с воодушевлением. Пишу «как ни странно», поскольку в последние годы отношения между главрежем и премьером театра заметно изменились. Причем не в лучшую сторону. То ли Плучек стал ревновать Миронова к его успеху, то ли боялся, что тот может претендовать на его место, но былого благорасположения режиссер к артисту уже не испытывал. И безвозвратно канули в лету те времена, когда Плучек ласково называл Миронова «наше солнышко». И в гости друг к другу они уже не ходили. Теперь они обращались друг к другу исключительно по имени-отчеству: «Валентин Николаевич» – «Андрей Александрович».
Итак, Плучек идею Миронова встретил положительно и разрешил приступать к репетициям. Но прошла какая-нибудь пара недель, как Плучек изменил свое решение. Нет, спектакль он сохранил, но Миронова от роли режиссера отстранил – решил ставить его самостоятельно. Миронов ожидал от своего учителя чего угодно, но только не такого поворота. И впервые за все время пребывания в Театре сатиры у него появилась мысль о никчемности его дальнейшего пребывания в этом театре. Однако решиться на уход в одиночку ему было тяжело. Помогла Татьяна Егорова. Плучек и ее умудрился оскорбить: назначил в «Трехгрошовой опере» на роль проститутки из массовки. И она решила уйти. С ней за компанию решился и Миронов (он хотел перейти в Ленком к своему другу Марку Захарову, благо тот давно ему это предлагал). Но ничего из этого не вышло. Причем ни у Миронова, ни у Егоровой. И причины были разные: ее уход не состоялся из-за того, что главный режиссер театра, куда она собиралась уходить, был снят со своей должности, а уход Миронова сорвался потому, что они с Захаровым собирались поставить спектакль о Кромвеле, но Главрепертком эту постановку запретил. И Миронов вернулся к роли бандита Мекки-ножа.