Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока

Коллектив авторов

Следует отметить, что сказание о посещении апостолом Андреем Руси находится в известном несогласии с текстами Начального летописного свода, сложившегося за 40–60 лет до Нестора, где в сказании о мученичестве воина-варяга Феодора и сына его Иоанна (985) говорится: «телом Апостоли не суть зде (на Руси) были». Несмотря на это, в течение многих веков уверенность в правдивости рассказа печерского летописца и вера в непреложную действительность и действенность апостольского благовещения на Русской земле жили в сознании русских людей. Некоторые из них, например царь Иоанн Грозный в диспуте с папским легатом Антонием Поссевино, монах

Арсений Суханов в споре с греками во время своего путешествия на Восток, утверждали, что апостол Андрей был крестителем предков московских людей и основателем Русской церкви.

Одной из причин возникновения легенды об Андрее была, конечно, проблема «страны без апостолов». Церковь, именующаяся «апостольской», была заинтересована в том, чтобы показать свою особую связь с апостолами. Именно такое стремление ощущается в приведенных выше словах: «Аще и телом апостоли не суть зде были, но ученья ихъ аки трубы гласят по всей вселенней в церквах». Апостольство церкви зиждется в ее твердой вере в апостольское откровение: там, где звучит проповедь Евангелия, незримо присутствуют апостолы.

Однако не все удовлетворились подобной духовной связью Русской церкви с апостолами, в Древней Руси старались отыскать конкретные, зримые черты этой связи. Сначала русские пытались связать христианство с именем апостола Павла, потому что Павел де проповедовал в Иллирии, а в Иллирии жили славяне, и раз так, то Павел является учителем славян, а русские тоже славяне, стало быть, Павел является учителем русских. Вся эта более чем искусственная аргументация не нашла широкого отклика. Таким образом, связь между Русской церковью и апостолом оказалась слишком непрочной.

Куда более естественной и непосредственной казалась связь через апостола Андрея. С давних пор знали, что Скифия была областью его миссионерской деятельности. А так как все жившие на территории современной Украины считались скифами, то вполне возможно, что в XI веке многие верили, что апостол Андрей мог дойти до Киева. Если же такое предположение было высказано, то уже недалеко и до особых почестей, которые оказывались апостолу, чья нога ступила на эту землю.

Разумеется, утверждение о пребывании апостола в Киеве приводит к постановке вопросов, на которые нелегко ответить.

Прежде всего возникает вопрос: что ему здесь понадобилось? Ведь христианство на Руси появилось лишь в X веке. Даже зачатки христианства к IX веку были, по-видимому, забыты. Если происхождение церкви в местности под Киевом отнести к апостольским временам, то необходимо будет добавить, что впоследствии это заложенное апостолом строение погибло. Для средневековых людей такое предположение было трудно воспринимаемым и требовало обстоятельной богословской аргументации.

Если же предположить, что апостол, хотя и был в Киеве, церкви здесь не основывал, не проповедовал и не совершал обрядов крещений, то возникает вопрос: с какой целью он проделал далеко не короткий путь от Корсуня до места будущего Киева?

Первый ответ: апостол посетил эти области по пути. Но что это могло быть за путешествие, которое привело его, чья сфера деятельности не выходила за пределы прибрежных районов Черного моря, к месту, на котором был построен будущий Киев? На севере Европы ведь не было христианских общин, основанных апостолами. Как полагает Людольф Мюллер, на этот вопрос поможет ответить географическое представление о двух путях в Рим.

В Киевской Руси знали, что Европа – это нечто вроде острова: с севера, запада и юга она омывалась морями, а на востоке протекают большие реки, соединяющие Балтийское море с Каспийским и Черным. Они знали также, что имелось два пути, по которым из Киева можно было водным путем добраться до Рима: вниз по Днепру через Черное море и Константинополь и вверх по Днепру до Волхова с преодолением небольшого участка пути волоком и далее по Балтийскому морю. При описании этих двух путей в Рим летописец и вставляет в свое путешествие легенду об Андрее, как бы в подтверждение того, что некогда кто-то воспользовался этим длинным северным путем.

Уже задолго до появления легенды об Андрее на Руси были известны оба пути в Рим. Об этом свидетельствует отчет в Бертинских анналах о посланцах – «chacanus» – народов россов, для которых был закрыт прямой путь из Константинополя на их родину, лежащую где-то севернее Черного моря, и которые пытались возвратиться туда через Западную Европу и Швецию. Для новгородцев же путь в Рим через Балтийское море был вполне естественным. Согласно житию, монах Антоний Римлянин на камне совершил путешествие из Рима «через океан-море до Невы-реки и оттуда через Ладогу-озеро и реку Волхов до Новгорода», а митрополит Исидор в 1437 г. в действительности совершил путешествие в обратном направлении – из Новгорода через Балтийское море в Италию.

Если уж хотели послать апостола транзитным путем через Киев, то само собой напрашивалось направить его в Рим. Согласно средневизантийскому повествованию об Андрее Первозванном, он возвратился в Синоп из Корсуня. Если считать Синоп непосредственной целью этого обратного пути, то трудно было объяснить «крюк» через Киев. Точно так же мало оснований было включать хождение по Руси в маршрут апостола из Синопа в Византию. Напротив, если считать Рим промежуточным пунктом на пути между Корсунем и Синопом, то киевлянину, знавшему о двух путях в Рим, но имевшему туманное представление об истинных расстояниях, могло показаться возможным, что апостол изберет северный путь, который так подробно был описан летописцем (имевшим, очевидно, также смутные представления о расстояниях).

Мотив для поездки в Рим было нетрудно найти. Ведь здесь была резиденция Петра, первого апостола и к тому же брата Андрея. Средневизантийская легенда об Андрее тоже заставляет его совершить далекое путешествие, чтобы повидать брата, резиденция которого в то время находилась в Иерусалиме, и рассказать ему о своих делах и результатах миссионерской деятельности. Таким образом, по мысли Л. Мюллера, упоминание Рима в легенде об Андрее не имеет церковно-политического значения, а служит вспомогательным средством для объяснения путешествия апостола по Руси, которое не преследовало миссионерских целей.

Можно представить, как шаг за шагом складывалась легенда об Андрее из возникшего однажды предположения, что апостол, путешествуя по Скифии, мог оказаться на месте будущего Киева. Оказаться же здесь он мог только проездом, причем путешествие через Киев могло быть возможно лишь в том случае, если он находился на пути в Рим. В Рим же он отправился для встречи со своим братом Петром. Из Рима он возвратился в Синоп, минуя Византию, так как, согласно средневековой легенде, он посетил Византию во время своего последнего путешествия (из Синопа в Патры).