Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания
Шрифт:
А на следующий день преподнёс он апостолу множество даров, но отказался от них Андрей:
— Не следует мне принимать что-либо от вас, разве только вас самих сделать своей прибылью, когда уверуете вы в Иисуса, Который послал меня благовествовать в этом месте. Если бы жаждал я денег, то нашёл бы кого побогаче Лесбия и ещё сильнее обогатился бы. Вы же дарите мне лишь то, что поможет вашему спасению.
Ещё через несколько дней приказал Андрей приготовить себе баню и, когда вошел туда помыться, увидел там старика, одержимого бесом и потому сильно трясущегося. Пока дивился он старику, выскочил к нему из бассейна юный мальчик весьма соблазнительного вида и обвился вокруг его ног со стоном:
— Что тебе до нас, Андрей? Зачем ты пришёл
Отцепил тогда Андрей от себя одержимого мальчика и сказал народу:
— Не бойтесь этих бесов, а верьте в Иисуса, Спасителя нашего!
И когда все воскликнули: «Веруем!» — прикрикнул он грозно на бесов, топнул в сердцах ногой — и тут же вылетели они из тел старца и юноши. И теперь, моясь в очищенной от бесов бане, поучал апостол так:
— Враг рода человеческого устраивает засады везде, но особенно в купальнях и в реках, где гнездятся зримые и незримые змии. И поэтому призывайте постоянно имя Господне, чтобы тот, кто хочет поймать вас в свои сети, не имел над вами никакой власти.
Увидев, что апостол учит и чудотворит в общественной бане, всё больше и больше горожан стекалось к нему, неся с собой больных, а уводя — здоровых. Приходили в Коринф с недужными и из соседних городов — и все немедленно исцелялись по молитве апостола и с большой охотой слушали Слово Божие.
И вот пришёл однажды за помощью к Андрею странного облика старик по имени Николай: вида он был вполне жизнерадостного и казался полным сил, но одежды на нём были разодраны, а лицо исцарапано.
— О раб Божий Андрей! — обратился он к блаженному апостолу. — Вот уже семьдесят четыре года живу я на свете, а всё никак не могу позабросить свои скверные дела: не успокаивается плоть моя, всё тянет и тянет меня на блуд, так что постоянно несёт меня по публичным домам, где днями и ночами напролёт развлекаюсь я со шлюхами. Бегу, бывало, к ним сломя голову, а потом еле жив возвращаюсь. Но сегодня третий день, как слушаю я твои проповеди и наблюдаю за твоими чудесами, — и вот что мне подумалось от слов твоих, полных жизни: дай-ка оставлю наконец свои мерзости, да и приду к тебе, чтобы указал ты мне путь к жизни вечной. Целых три дня воздерживаюсь я от блуда! Но пока рассуждал я так да раздумывал, пришла ко мне противоположная мысль — забыть о благе и продолжать блудить. Боролись во мне две эти мысли, отчего чуть не помутился я рассудком, но схватил я тут Евангелие и помолился Господу, чтобы Он хоть когда-нибудь помог мне забыть об этих мучениях (а свиток с Евангелием повесил себе на шею и позабыл о том). Немного полегчало. Но снова потянуло меня на блуд, и снова воспламенился я от развратного помысла и отправился в лупанар. Только хотел я прикоснуться к блуднице, как оттолкнула та меня: пошёл вон, старик, ты ведь ангел Божий; не касайся, мол, меня и не входи сюда больше, ибо вижу я-де в тебе великое таинство. Какой такой ангел? Что за таинство? И только тут я вспомнил, что висит на мне до сих пор Евангелие, и это, конечно, оно не подпускало ко мне блудницу. Тогда выбежал я из лупанара и явился пред твои очи, раб Божий, чтоб пощадил ты меня и очистил от моих заблуждений. Очень уж не хочу я своей душе погибели… Помолись, пожалуйста, обо мне!
Услышав этот подробный и удивительный рассказ, блаженный Андрей стал много говорить против блуда и прелюбодеяния, а затем пал на колени, распростёр руки и стал молча молиться, издавая глухие стоны и роняя жгучие слёзы, и продолжалась его молитва с шестого часа дня до девятого. А затем он решительно поднялся, умыл лицо и не захотел ничего принимать из пищи.
— Не съем ни кусочка, — сказал апостол, — пока не узнаю, помилует ли Бог этого человека, сопричислен ли он к спасённым.
Весь следующий день провёл блаженный Андрей в совершенном посте, но так и не получил никакого откровения о блудливом, но раскаявшемся старике. И второй, и третий, и четвёртый день не вкушал он пищи, а на пятый — заплакал горько и воскликнул:
— Господи!
— О Андрей! — раздался голос с небес. — Получишь ты награду для старика. Но как выпрашивал ты её для него, так пусть он и сам поусердствует. Как не попоститься ради собственного спасения!
Возблагодарил тогда Андрей Господа и, призвав блудливого старика, строго-настрого приказал ему воздерживаться. А на другой день собрал блаженный апостол своих учеников и попросил всех помолиться за старика. Простёршись ниц, стали они молиться:
— Господи милостивый, милосердный, отпусти этому человеку его прегрешения!
После этого Андрей и сам поел, и другим разрешил вкусить пищи, ибо они тоже решили поститься. Николай же, вернувшись домой, всё, что у него было, раздал нищим и изнурял свою плоть ещё шесть месяцев: сидел на одной воде и сухом хлебе. Как только исполнил он должное покаяние, так и покинул сей мир. Не знал о том Андрей, потому что ушёл уже из Коринфа и учил в Спарте, но услышал он в тот миг голос:
— Ликуй, возлюбленный Мой Андрей, ибо Моим стал Николай, за которого ты ходатайствовал.
И воздал тогда апостол благодарение Господу, и поведал братьям, что Николай переселился из бренного тела в жизнь вечную, и заповедал им молиться, чтобы упокоился тот в мире.
Пришёл к Андрею в Спарту некий Антифан, мегарский гражданин, и говорит ему:
— Если есть в тебе, о блаженный Андрей, хоть капля доброты, согласно заповеди Спасителя, Которого ты проповедуешь, то яви её — освободи мой дом от козней, которые его мучат. Ибо вот он — в сильном смущении…
— Что же случилось с тобой, о человек по имени Антифан, мегарский гражданин?
— Горе мне, горе! — возопил Антифан. — Когда вернулся я домой из путешествия и ступил на порог своего атриума, то услышал, как жалобно звучит голос моего привратника (а он у меня никогда не отличался какой-либо жалобностью!). А когда я спросил у домочадцев, почему это он так стонет, то рассказали мне, что сам он вместе с женой и сыном тяжело поражён бесом. Поднялся я тогда в верхнюю часть дома и увидел других рабов: они дико скрежетали зубами и бросились на меня с безумным хохотом. Убежал я от них и поднялся ещё выше — туда, где лежала моя супруга, которую они зверски избили. Она была так измучена тягостным беспамятством, что растрепала волосы и опустила их себе на глаза, так что ничего не видела вокруг и даже меня не признала. Пожалуйста, молю тебя, блаженный Андрей, её одну верни мне — остальных не жалко!
Нахмурился в ответ святой апостол, но, движимый милосердием, сказал:
— Ну уж нет, всех исцелю, ведь нет лицеприятия у Бога, Который затем и пришёл, чтобы спасти всех погибающих. Что ж, братия, пойдёмте-ка к нему домой.
И вот, покинули они все Спарту и прибыли в Мегару, а когда ступили на порог Антифанова дома, то все бесы переполошились и тотчас заверещали в ужасе:
— Что тебе до нас и до сего места? Зачем ты нас, о святой Андрей, преследуешь? Зачем приходишь в дом, не тебе предназначенный? Распоряжайся-ка лучше тем, что твоё, а туда, где наша власть, не суйся.
Но нисколько не смутился святой апостол, а спокойно поднялся в спальню, где лежала избитая женщина, и, сотворив молитву, взял её за руку со словами:
— Исцеляет тебя Господь Иисус Христос! — И встала женщина с постели, и благословила со слезами Бога.
Подобным же образом возложил он руку на каждого, кто был поражён бесами, и всем вернул здоровье, так что сделались Антифан и его жена надёжнейшими его помощниками в проповеди Слова Божия.
И так проповедовал блаженный Андрей Слово Божие по всей Ахее, а Лесбий, окончательно забросив все свои дела в претории и даже не дождавшись преемника своего Эгеата, следовал за апостолом и его учениками от одного города к другому, терпел вместе с ними все лишения, истоптал в клочья свои сандалии и отшвырнул их прочь.