Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки
Шрифт:
Подобными шагами Генсек поддерживал среди советской интеллигенции, зарубежных журналистов репутацию «просвещенного консерватора» или «либерального чекиста».
Андропов угасал, но его «сочинения» публиковались солидными тиражами, как и «сочинения» Леонида Ильича и его «соратников». Ныне, возвращаясь к этим богато изданным книгам, становится грустно за то время и за граждан страны той эпохи. Опять и опять типографии загружались печатанием текстов, на которое тратилось громады бумаги, вырубались оскудевшие русские леса, а что же это было? Вот перечень только некоторых из глав: «Ленинизм – неисчерпаемый источник революционной энергии и творчества масс» (выступление в Москве в апреле 1982 г.) и другие, подобные же, темы речей и докладов на самых представительных заседаниях и совещаниях. Естественно, что содержание этих выступлений, прошедшее «доводку» в отделе пропаганды ЦК, было глубоко ортодоксальным и почти совсем не несет личностного отпечатка.
Словно своеобразное «завещание» прозвучала теоретическая статья Андропова в журнале «Коммунист» № 3 за 1983 год «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР». В ней, правда, звучат в основном старые, традиционные мотивы о неисчерпаемости и творческом характере марксизма, развитии «социалистической демократии» и необходимости повышения общественной дисциплины, порядка и все такое прочее и подобное, что уже давным-давно набило тяжкую оскомину нашему народу.
Здесь самое время напомнить, что Андропов был в душе поэтом, отчего всегда очень интересовался вопросами идеологическими. Как же обстояло в этой области с его личными вкусами и действиями в самые последние времена его абсолютного правления? Теперь у нас есть возможность осветить по крайней мере два случая такого рода, причем из источников вполне достоверных.
Уже говорилось, что руководство западных держав чрезвычайно внимательно следило за внутренними делами в СССР и всех странах социалистического лагеря. В особенности за нашими идеологическими процессами, справедливо полагая, что именно в этой сфере особенно повлиять на граждан данных стран в нужном им направлении. В особенности, разумеется, на широкие слои тамошней интеллигенции. Центром таких изучений сделались сразу после войны Соединенные Штаты, где были созданы целые научные (или псевдонаучные) институты по разработке данных проблем, издавались многие труды и т.п.
Одного из этих авторов следует представить – Джон Данлоп, коренной американец, «восп», придерживавшийся даже несколько сочувственных взглядов в отношении русской идеи (заметим, в противоположность большинству «советологов», которые все сплошняком были еврейскими выходцами из России или Восточной Европы, хотя прикрывались английскими псевдонимами). Данлоп начал в восьмидесятые годы с книг о Солженицыне, а в 1983 году издал обратившее на себя широкое внимание исследование «Лики современного русского национализма». Через пару лет он публикует новую пространную книгу «Новый русский национализм» (под грифом Гуверовского центра войны и мира в Стенфордском университете – очень престижное учреждение в США).
Для нас особенно интересно то, что такие центры и такие исследования были тесно связаны с информацией от западных спецслужб, ибо въезд подобным авторам в Советский Союз был, разумеется, заказан, а сообщений в нашей печати на этот счет было ничтожно мало. Вот почему сведения и суждения Данлопа о тогдашних, по его выражению, «русских националистах» андроповского времени чрезвычайно интересны для понимания событий с западной стороны Атлантики. Цитируем:
«В 1981 году отмечалось 100-летие со дня смерти Достоевского, и «Наш современник» использовал эту годовщину для того, чтобы расставить некоторые важные, как ему казалось, политические акценты. Особенно заметной была статья Вадима Кожинова в № 11 за 1981 год. В этом спорном эссе Кожинов развил некоторые идеи, некогда высказанные «евроазиатами» и советским ученым Львом Гумилевым, и подробно остановился на значении Куликовской битвы, 600-летие которой праздновали в 1980 году. Как и годовщина смерти Достоевского, память о Куликовской битве имеет для националистов огромное символическое значение. В статье Кожинов предлагает свою трактовку этой великой битвы XIV века, которую, кстати, он рассматривает как решающую борьбу между «многонациональным Российским государством» и «агрессивной космополитической армадой», представлявшей «темные силы» мира того времени. Стрелы Кожинова были нацелены не в татаро-монголов, а в андроповцев, которые начали серьезно претендовать на власть. (Через несколько месяцев андроповцы отплатили ему той же монетой, и притом – с лихвой.)
Такую же атаку на андроповскую коалицию провел глашатай русского национализма Сергей Семанов в книжной рецензии, помещенной в № 7 за 1981 год. Анализируя книгу о троцкизме, выпущенную издательством «Молодая гвардия» в 1979 году, он писал: «Троцкизм открыто объявлял себя сторонником «революционной агрессивности», требовал, чтобы страна победившего пролетариата несла на «красных штыках» революцию в другие страны. Свою ориентацию на «революционную войну» Советской России с международным капитализмом Троцкий не раз пытался подкреплять практическими действиями. В 1919 году он рекомендовал направить 30—40 тысяч всадников в Индию…».
Здесь же содержалось едва прикрытое осуждение интервенции в Афганистан и других советских военных авантюр за рубежом.
В другом месте Семанов изливал гнев на «элитизм» троцкистов в прошлом и настоящем: «Править обществом якобы во имя народа должна троцкистская элита «избранных». А народная масса – это «муравьи революции», как писал сам Л.Д. Троцкий (Бронштейн). Их удел – жить в рамках казарменного общества, быть послушными…».
Режим Хафизуллы Амина в Афганистане, который «упразднил» религию, уничтожал духовенство, осквернял мечети в стране, где 90 процентов населения верующие мусульмане, приводится как образчик современного троцкизма, наряду с «красными кхмерами» Кампучии, которые «вырезали более трех миллионов жителей своей страны, создавая «новое общество».
Семанов явно имел в виду «троцкистов» у себя дома. Для него андроповцы являлись смесью евреев и лишенных своего национального лица русских, предлагающих России самоубийственный путь, хотя она и без того заплатила страшную цену за фанатизм 20—30-х годов. И в этом плане вторжение в Афганистан виделось ему как первый шаг к окончательному самоуничтожению русской нации. (И андроповцы тоже вспомнили о Семанове уже через несколько месяцев.)».
Остановимся на нашей скромной публикации далекого уже 1981 года. «Троцкистов» мы поносили при всяком удобном случае, намекая на космополитических советников в брежневско-андроповском руководстве, и только. События в несчастном Афгане мы воспринимали как рок судьбы, который надо разрешить всеми способами, в особенности военными. Никакого намека на дела в Афгане в данной заметке не только не содержалось – такого не было у нас всех даже в мыслях. Придется процитировать кусочек из упомянутой статьи:
«Коммунистам всегда было чуждо искусственное противопоставление национальному интернационального. «…Подлинно национальные идеи… – говорил Ф. –Энгельс, – в то же время всегда являются и подлинно интернациональными идеями».
Нельзя быть последовательным интернационалистом, пренебрегая интересами своего народа. В.И. Ленин писал: «Интернационализм на деле – один, и только один: беззаветная работа над развитием революционного движения и революционной борьбы в своей стране, поддержка (пропагандой, сочувствием, материально) такой же борьбы, такой же линии, и только ее одной, во всех без исключения странах»,
Антинародная сущность троцкизма всегда проявлялась в полном пренебрежении к интересам трудящихся. Звучит дико, но бедствия и тяготы народных масс вызывали… радость у приверженцев Льва Троцкого. Еще в речи на IX съезде партии он провозгласил: «Разруха, уничтожавшая и разбивавшая все на своем пути, вместе с тем очищала путь для нового строительства…».
Троцкий открыто объявлял себя сторонником «революционной агрессивности», требовал, чтобы страна победившего пролетариата несла на «красных штыках» революцию в другие страны. Свою ориентацию на «революционную войну» Советской России с международным капитализмом Троцкий не раз пытался подкреплять практическими действиями. Так, в 1919 году он рекомендовал направить 30—40 тысяч всадников в Индию, чтобы «дать прямой толчок восстанию угнетенных масс»… Ленинская партия, разумеется, отвергла эту авантюру.