Анекдоты и тосты от Раневской
Шрифт:
Через какое-то время артистка, наконец появилась и во всеуслышание заявила: «Господи. Кто бы мог подумать, что в человеке столько говна!»
Чтобы получить признание — надо, даже необходимо умереть.
Ну и лица мне попадаются — не лица, а личное оскорбление.
Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.
Нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям, играй после этого Островского.
Театр катится в пропасть по коммерческим рельсам.
После
— Почему, Фаина Георгиевна, вы не ставите свою подпись под этой пьесой? Ведь вы почти переписали ее заново.
— А меня это устраивает. Я играю роль яиц: участвую, но не вхожу.
— Говорят, что этот спектакль не имеет успеха у зрителей…
— Ну, это еще мягко сказано, — заметила Раневская. — Вчера я позвонила в кассу и спросила, когда начало представления.
— И что?
— Мне ответили: «А когда вам будет удобно?»
Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда.
Когда Фаина Раневская узнала, что ее не утвердили на роль в фильме «Иван Грозный», она расстроилась и в сердцах крикнула кому-то из коллег:
— Лучше я буду торговать кожей с жопы, чем сниматься у Эйзенштейна!
Создателю «Броненосца» не преминули эти слова передать. Через некоторое время Фаина Георгиевна получила телеграмму.
«Как идет торговля?» — интересовался Эйзенштейн.
Сняться в плохом фильме все равно, что плюнуть в вечность!
О своих ролях, сыгранных в кино: «Деньги проедены, позор остался».
— Жаль, Фаина Георгиевна, что вы не были на премьере моей новой пьесы, — сказал Раневской Виктор Розов [33] . — Люди у касс устроили форменное побоище!
33
Виктор Сергеевич Розов (1913–2004) — русский советский драматург. Лауреат Государственной премии СССР (1967). Автор более 20 пьес и 6 киносценариев, в том числе пьесы «Вечно живые» и на её основе — сценария фильма «Летят журавли». Академик Российской академии словесности. Был президентом Российской Академии театрального искусства и членом Союза писателей.
— И как? Удалось им получить деньги обратно?
Критикессы — амазонки в климаксе.
Из разговора Фаины Раневской с композитором Вано Ильичом Мурадели: [34]
— А ведь вы, Вано, совсем не композитор.
— Это почему же?
— Потому, что фамилия у вас такая. Вместо «ми» у вас «му», вместо «ре» — «ра», вместо «до» — «де», вместо «ля» — «ли». Вы же, Вано, в ноты не попадаете!
34
Вано Ильич Мурадели (1908–1970) — советский композитор и дирижер. Народный артист СССР (1968). Лауреат двух Сталинских премий второй степени (1946, 1951).
У меня
Раневская сообщает знакомой по телефону: — У нас сегодня премьера. Не приходите — не пожалеете.
Раневская начинающему композитору:
— Уважаемый, даже колыбельную нужно писать так, чтобы люди не засыпали от скуки.
Вот бывают же такие люди, которым язык так и чешется задать вопрос: «Сложно ли вам живется без мозгов?»
Кино — заведение босяцкое.
Ростиславу Плятту.
— Опять эти ваши пляттские шутки?!
— Ну-с, Фаина Георгиевна, и чем же вам не понравился финал моей последней пьесы?
— Он находится слишком далеко от начала.
Перестала думать о публике и сразу потеряла стыд. А может быть, в буквальном смысле «потеряла стыд» — ничего о себе не знаю.
— Я была вчера в театре, — рассказывала Раневская. — Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика очень долго аплодировала.
— Вы слышали, как не повезло писателю N? — спросили у Раневской.
— Нет, а что с ним случилось?
— Он упал и сломал правую ногу.
— Действительно, не повезло. Чем же он теперь будет писать? — посочувствовала Фаина Георгиевна.
Однажды председатель Комитета по телевидению и радиовещанию С.Г. Лапин [35] зашел в гримуборную Раневской после спектакля и начал восхищаться игрой актрисы.
35
Сергей Георгиевич Лапин (1912–1990) советский партийный и государственный деятель. Председатель Государственного комитета по радио и телевещанию при Совете Министров СССР
— В чем я могу вас еще увидеть, Фаина Георгиевна? — спросил большой начальник, собираясь уходить.
— В гробу, — ответила Раневская.
Маша Голикова, внучатая племянница Любови Орловой, подрабатывала корреспондентом на радио. После записи интервью она пришла к Фаине Георгиевне и сказала:
— Все хорошо, но в одном месте нужно переписать слово «феномен». Я проверила, современное звучание должно быть с ударением в середине слова — «феномен». Раневская переписала весь кусок, но дойдя до слова «феномен», заявила в микрофон:
— Феномен, феномен, и еще раз феномен, а кто говорит «феномен», пусть идет в жопу.
Узнав, что ее знакомые идут сегодня в театр посмотреть ее на сцене, Раневская пыталась их отговорить:
— Не стоит ходить: и пьеса скучная, и постановка слабая… Но раз уж все равно идете, я вам советую уходить после второго акта.
— Почему после второго?
— После первого очень уж большая давка в гардеробе.
В «Шторме» Билль-Белоцерковского Раневская с удовольствием исполняла роль «спекулянтки». Это был сочиненный ею текст — автор разрешил. После сцены Раневской — овация, и публика сразу уходила. «Шторм» имел долгую жизнь в разных вариантах, а Завадский ее «спекулянтку» из спектакля убрал. Раневская спросила у него: