Ангел Бездны
Шрифт:
— Удостоится может каждый, в ком живет частица духа Великих Посвященных, а цель ритуала в достижении высшей ступени сознания и нового видения мира, открывающего доступ к тайным знаниям — воздействию или контролю над скрытыми силами природы и человека.
— То есть вы хотите сказать, что каждый, прошедший ритуал посвящения, может воздействовать на природу? — изумился Панкратов.
— Именно так. Но Посвященные могут распоряжаться своим даром только во благо, — добавила Ева Дмитриевна.
— Погодите, погодите, — взмолился
— Не совсем так; вернее, совсем не так. Посвященные могут управлять СИЛАМИ, скрытыми в природе, и СИЛАМИ, скрытыми в человеке… Но, я подчеркиваю, только во благо природы и человека. Если кто-либо из посвященных посмеет употребить свой дар во зло, он его лишается, ибо вступает в союз с темными силами, с силами зла. Теперь понятно?
— Не совсем, но это не важно. И что же, были случаи, когда кто-нибудь из посвященных употреблял во зло свои тайные знания?
— Истинно посвященный — никогда! — торжественно заявила будущая посвященная.
— А не истинно посвященные обладают меньшим объемом тайных знаний?
— Бывает, что даже большим. Но истинно посвященные чисты духом.
— А как же вы узнаете, чист духом посвящаемый или нет?
— Истинно посвященным открыты все помыслы вновь посвящаемых. Они видят их душу.
— Н-да! Очень интересно, — сказал Панкратов, решив, что дальше задавать вопросы с подначкой опасно. Оккультистка могла оскорбиться и вообще отказаться отвечать на вопросы. Хотя один вопрос так и висел, что называется, на кончике языка. Алексею очень хотелось спросить, откуда же берутся те, кто использует свои тайные знания во зло, если Посвященные видят новичков насквозь? Однако он промолчал. Анохина же вдохновенно, явно увлекшись, продолжала:
— Понимаете, Алексей, оккультизм — это прежде всего наука! Да, да — настоящая наука. Прежде, вспомните, магнетизм, гравитация в астрологии и гипнотизм считались колдовством, хотя входили в число оккультных наук. Потом все эти понятия признаны научными. До сих пор многие направления нашей науки не признаются, хотя с некими явлениями, необъяснимыми с точки зрения обычной логики и общепринятых научных понятий, человек сталкивается практически ежедневно…
— Вот, вот, — поспешил прервать Алексей увлекшуюся Анохину. — Я тоже столкнулся с явлением, которое никак не могу объяснить. Потому и пришел к вам.
— Что же это за явление? — заинтересовалась Ева Дмитриевна.
Панкратов помолчал, словно набирался смелости перед прыжком в ледяную воду, и выдохнул:
— Я видел призрак. Привидение.
— Призрак кого? — деловито осведомилась оккультистка.
— Призрак брата, погибшего в недавнем взрыве поезда. Моего родного брата, — уточнил он и выжидательно замолчал, глядя на Анохину.
Та, помолчав, сказала:
— По поводу появления призраков я могла бы вам многое сказать, но лучше я вас познакомлю с нашим академиком, который специализируется на астрале, тонких мирах и духах.
— Вы хотите сказать, что у вас есть академики, то есть члены Академии наук? — дотошно, по журналистской привычке, спросил Панкратов.
— Александр Львович Любарский — действительный член Академии Белой и Черной магии, — торжественно заявила Анохина.
— Понятно, — откликнулся Панкратов. — Буду вам очень признателен за знакомство и помощь.
Они поднялись на второй этаж и вошли в крохотный кабинетик, занимаемый академиком. Любарский оказался добродушным, представительным человеком с гривой седых волос, круглолицый, с приветливым взглядом карих глаз.
— Александр Львович, я к вам привела журналиста. Уж вы простите меня, что без предварительного согласия, но у него очень любопытный случай.
— Ничего, ничего. Без предварительной договоренности — это всегда интересно, Ева. Значит, нечто экстраординарное? Присаживайтесь, господин…
— Моя фамилия Панкратов, имя-отчество Алексей Павлович, я корреспондент одной из петербургских газет.
— Панкратов… Знакомая фамилия… Это не ваш брат погиб при взрыве поезда?
— Да, это мой брат, — подтвердил Алексей.
— И вы пришли, потому что видели его призрак? — полуутвердительно спросил Любарский.
— Верно, — ошарашенно ответил Панкратов. — Но откуда вы?…
— Так ведь иначе вас бы ко мне Евочка не привела! — рассмеялся академик. — Я ведь специализируюсь, говоря вашим языком, на привидениях. Однако расскажите, пожалуйста, подробнее все, что с вами произошло.
— Александр Львович, я пойду? — спросила Анохина.
— Да, да, конечно, Евушка, конечно. Занимайтесь своими делами, а мы побеседуем. Итак, господин Панкратов, я вас внимательно слушаю.
Алексей добросовестно и подробно рассказал Любарскому обо всем: о появлении призрака, о записках, написанных его же собственным почерком. Умолчал лишь о заместителе градоначальника Вавилова. Почему он не сказал этого, Алексей и сам не знал. Но чувствовал, что говорить почему-то не стоит.
— Ну что же, случай вполне рядовой. Хотя я понимаю, что в таких делах для вас, не знающих азов оккультизма, рядовых случаев не бывает. И тем не менее… Для объяснения начнем с самого начала: вы слышали что-нибудь о микрокосмосе и макрокосмосе?
— В принципе, слышал.
— В таком случае вы можете согласиться с утверждением, что человек спроектирован по модели Вселенной?
— Возможно, — подумав, согласился Панкратов.
— А следовательно, — торжественно, с улыбкой продолжал Любарский, — вы можете допустить, что человек это микрокосмос, воспроизводящий неисчерпаемое богатство и структуру макрокосмоса?