Ангел Бездны
Шрифт:
Сазонов мог лишь догадываться, что высокий чиновник был абсолютно уверен в своей безопасности и безнаказанности всего, что бы он ни предпринял.
Старший следователь заканчивал работу над рапортом, когда в дверь кабинета постучались.
Вошел оперуполномоченный 5-го участка города. Сазонов мельком видел его однажды этажом ниже в Управлении во время инструктажа, который проводил с милиционерами патрульно-постовой службы и участковыми. Звали его Николай Васильевич, и запомнился он Сазонову, потому
Николай Васильевич вошел и остановился у дверей в нерешительности, как бы опасаясь, что получит нагоняй за несвоевременное появление в кабинете начальства.
— Проходите, Николай Васильевич, — пригласил его Сазонов. — С чем пришли?
— У меня письмо вам, — начал участковый. — Я не решался беспокоить вас. Мало ли психов нынче письма в милицию пишут, но решил, может, что важное. Больно посетитель странный. — Он вынул из внутреннего кармана форменного кителя пакет и протянул его Сазонову.
Следователь взял конверт, повертел его в руках, но распечатывать не стал. Он вызвал экспертов, отдал им пакет, участкового попросил не уходить, подождать в приемной.
Через пятнадцать минут конверт вернули. Пиротехники с уверенностью утверждали, что взрывчатки нет.
Сазонов вскрыл пакет. Внутри оказалось несколько листков, исписанных мелким неуверенным почерком. Первые же строчки изумили и насторожили следователя.
«Господин майор! Вам, наверное, кажется, что Вы вот-вот поймаете меня! Напрасный труд, напрасные надежды!
Признаю, Вы со своими людьми проделали большую работу. То, что Вам удалось найти деньги и обнаружить часть моих людей, Вас должно тешить. Я же считаю это вызовом! Да, да, Вы, майор, бросили мне вызов!
Погибших людей мне не жаль. Они были винтиками в моей машине, но они принадлежали мне! Были моими союзниками и соратниками. Их гибель — на Вашей совести, майор! Поэтому я говорю: Вы бросили мне открытый вызов, и я принимаю его!..»
Сазонов оторвался от письма, подошел к дверям, выглянул в приемную. Участковый сидел на скамейке для посетителей. Следователь позвал его:
— Николай Васильевич, зайдите ко мне, пожалуйста!
Участковый поднялся, с готовностью вошел в кабинет и остановился в ожидании вопросов.
— Пожалуйста, садитесь, — пригласил Сазонов. — Мне бы хотелось кое-что выяснить в связи с этим письмом. Скажите, вы можете дать словесный портрет того человека, который оставил конверт?
— Могу, конечно, — с готовностью сказал участковый. — У меня в кабинете светло, я сижу спиной к окну, свет падает прямо на посетителя.
— И как же он выглядел, этот незнакомец?
— Разрешите,
— Конечно. Давайте по порядку.
— Значит, так. Я только-только закончил разговаривать с парнишками, которые в анархистов играют. Посоветовал им вести себя потише, потому что в противном случае их родителям придется за покореженное общественное имущество большие деньги платить… Их на моем участке…
— Про анархистов потом расскажете, Николай Васильевич! Ближе к делу, пожалуйста!
— Так вот, только я закончил с ребятишками беседу, вошел этот. Я у него спрашиваю: «Вам что, гражданин?» Он молчал, пока ребята не вышли. Потом подошел к столу и положил передо мной конверт. «Передайте, говорит, письмо старшему следователю Сазонову. Это очень важно!» Я говорю, отнесите, мол, сами. Тут всего-то пара остановок на автобусе. А он говорит: «Мне некогда, и в Управление меня, при нынешних строгостях, скорее всего, не пустят. А письмо важное для всех и в первую очередь, говорит, для самого Сазонова». Я говорю, ладно, мол, отнесу, когда буду в Управлении. Он поморщился и говорит: «Хорошо бы побыстрее». Я, честно сказать, рассердился: «Я, говорю, не курьер. Когда смогу, тогда и отнесу».
— Внешность-то, внешность! — поторопил Сазонов.
Участковый взглянул на следователя укоризненно: «Я, мол, стараюсь подробнее, а ты мешаешь». Потом продолжал:
— Роста он среднего, на вид лет тридцать, лицо… обычное… по форме, пожалуй, больше округлое. Нос прямой, глаза… темно-серые, волосы каштановые, зачесаны назад…
— Во что одет был?
— Рубашка темно-синяя, летняя куртка, брюки серые. Обувь я не разглядел.
— И что же дальше?
— Прошу прощения, товарищ майор, в каком смысле?
— Ну, оставил он письмо, попросил передать его — и что? Вы не попросили его предъявить документы?
— Я спросил его, ответ куда посылать? Он сказал, что ответа не нужно, он хочет добровольно помочь следствию. Тогда я спросил паспорт, он сказал, что документы у него в машине. Я хотел выйти вместе с ним, чтобы заодно посмотреть на машину, какой марки и так далее… Нам говорили, что вы «ауди» ищете. Но он выскочил из кабинета, а когда я вышел, его уж и след простыл…
— На машине уехал? Какой марки?
— Не разглядел. Не успел. Видел, что иномарка, а какая?… Честно говоря, для меня все иномарки на одно лицо. Да и далеко уже она была, в смысле, машина… Но, может, он и не на авто уехал.
— Как так? Он же сказал, что у него в машине документы?
— Сказал. Но ведь мог и соврать. Выскочил и свернул в какую-нибудь парадную. А машина просто мимо случайно ехала.
— Тоже верно… Ну спасибо. Посидите пока, Николай Васильевич. Может быть, еще понадобитесь.