Ангел для Рыбки
Шрифт:
Он обязательно придёт к этому, ведь он уже почти пришёл. Осталось чуть-чуть.
Осталось признаться себе, что он проиграл.
36
Гошка должен был приехать сегодня днём, и я не могла думать ни о чём, кроме этого.
Я позвонила ему, наверно, в десятый раз, и спросила:
— Ты точно понял?
— Понял, Сомова! — весело отвечал мне бойкий голос друга. — Не парься! Думаешь, я тупой качок и не допираю, что надо сыграть правдоподобно?
Я смутилась. Конечно, я так не думала. Гошка умный и сообразительный, это просто я такая… волнуюсь и занудствую.
— Я скоро буду, кстати, — заметил парень. — Вроде помню дорогу к тебе, но если заблужусь — позвоню! Или подожду минут десять, пока ты мне снова не позвонишь со своими вопросами! — и он рассмеялся.
Что ж, у него отличное настроение. Впрочем, как и всегда. Сейчас это было мне особенно на руку — пусть Ивлев считает, что мы с Гошкой до одури рады друг друга видеть.
Меня так и подмывало позвонить ему вновь и спросить, скоро ли он, но я сдерживалась. Только вот на месте усидеть уже не могла, и потому пошла к калитке и стала разгуливать около неё словно невзначай.
— Ждёшь любимого? — голос Ивлева как всегда не порадовал меня.
— Да, — обернувшись на парня, ответила я.
Сегодня он был в нарочито мятой рубашке, в шортах и с довольной улыбкой на губах.
— Смотрю, ты спал на своей рубашке, чтобы только выпендриться? — предположила я.
— Ага, — кивнул Глеб, подходя ко мне ближе. — И руку я сломал тоже, чтоб выпендриться. Мне ж больше заняться нечем, кроме как выпендриваться перед тобой.
— Вижу, что нечем заняться, кроме этого, — ответила я, сделав вид, что не заметила сарказма. — Чего тебе опять надо, мы ж договорились вроде?
— Да, я помню. И буду вести себя достойно при твоём парне, не волнуйся. Просто интересно на него глянуть… Или ты решила перехватить его у калитки, чтобы он не успел увидеть меня и взревновать?
Глеб шагнул ещё ближе и попытался приобнять меня здоровой рукой, но я отпрянула.
— К такому, как ты, он меня ревновать не станет. Мне нравятся умные.
— Я умный, — парировал Ивлев.
Я припомнила, что он тоже всё сдал, если не врёт, и выдвинула новый аргумент.
— Мне нравятся красивые.
— Я красивый, — не поскромничал парень.
— Душевные? — предположила я.
— Это снова про меня, Сомова, — вздохнул Глеб наигранно виновато. — Да, несмотря на то, что я дьявольски красив и умён, душа у меня тоже имеется.
— Ты… — я очень хотела найти в нём очевидный недостаток, но не могла сформулировать, что с этим парнем не так. — Ты… несерьёзный! — наконец, определилась я.
— Точно! — не стал отпираться Ивлев. — И, возможно, я удивлю тебя, Сомова, но именно таким и должен быть парень в моём возрасте. А твой парень серьёзный, значит?
— Эмм… — пробормотала я растерянно.
Как мы вообще договорились до такого? Назвать Гошку серьёзным не мог бы никто, так что мне срочно требовалось ответить что-то Глебу, чтобы он знал: я не собираюсь сравнивать своего любимого с ним.
— Мой парень не серьёзный, но ему можно. — Начала издалека, и Ивлев поторопил:
— И почему же ему можно?
— Потому что он — особенный. И я люблю его. Смекаешь? Это и есть любовь: когда в других какое-то качество тебя бесит, и только в нём одном оно нравится. Потому что любишь человека целиком, и с его несерьёзностью тоже! А твоя несерьёзность — чуждая и раздражающая! В общем-то, как и весь ты!
— Хм, — только и смог задумчиво ответить Ивлев на мою тираду. — Может, ты и права…
И он задумался. Не знаю, над моими ли словами или над чем-то своими, что я нечаянно напомнила этим спонтанным откровением про любовь.
Конечно, слова мои к Гошке не относились или относились лишь отчасти. Ведь он и правда был мне другом, и я даже любила его, как друга. Любила, несмотря на то, что вообще-то такие люди мне обычно не по душе. Может, если б Глеб был братом моей подруги, мы бы тоже поладили и он не раздражал бы меня?
Вообще, дружба с возрастом стала казаться мне чем-то странным. Раньше я наивно думала, что дружат всегда два похожих хороших, как мы с Грачём, человека. Или два похожих плохих. Но оказалось, что люди просто дружат с теми, с кем привыкли быть и чьи «таракан в голове» им уже знакомы. Так у хорошего человека может быть друг, который не очень-то и хороший, просто привычный и с детства знакомый…
Но я так не хотела. И верила, что у меня будут только настоящие друзья, которых я буду любить не со всем их багажом недостатков, и за их минимальное количество.
И пока мне везло. Тот же Гошка хоть и был популярным парнем и часто менял девушек, а по жизни мне очень нравился: неунывающий оптимист и верный друг.
Стоило начать так тщательно вспоминать его, как Гошка появился около калитки. По-свойски открыл её (видимо, в их семье умение запоминать, как открываются двери досталось ему, а не Ире) и широко улыбнулся нам, счастливый и радостный.
Его позитивный настрой передался и мне. Плевать на Ивлева! Ко мне приехал добрый друг, и это здорово! Даже если у него не получится сыграть моего парня — всё равно я так рада его видеть!
— Привет!!! — заорала я, бросаясь на шею Гошке.
Тот легко выдержал мой порыв и отлично подыграл. Подхватил на руки, отбросив свою сумку, и закружил, целуя в щёку.
— Привет, — тихо проговорил он. — Наконец-то мы снова вместе…
Тоже тихо, но я уверена, Ивлев слышал. И знаю, что именно для него это и было сказано.
Что ж, молодец! Ненавязчиво, правдоподобно… Браво!
Гошка отпустил меня и сделал вид, что только сейчас заметил Глеба.
— О, Ивлев, привет! — от этих слов я нервно сглотнула, но рука Гошки ободряюще сжала мою.