Ангел и Волк
Шрифт:
– Вот и славно, – сказал Гаяш, взял свою кружку и вышел из дома. Остановился у порога и прислонился к стене. Взглянул на небо. Оно было нежно голубого цвета, без единого облачка.
– Мы тоже называем это место раем для героев, – проговорил подошедший к нему Жюль.
– Ангел вернулся в рай, – тихо сказал Гаяш.
Эпилог
Слуга поставил перед Юджином поднос с его любимыми сладостями и с поклоном удалился. Феникс полюбил лукум, как только первый раз его попробовал. Ему показалось, что он никогда не ел ничего вкуснее. Юджин никогда не был особым любителем сладкого, хотя очень любил воздушные пирожные и взбитые сливки. В Фейсалии этого не делали, но зато здесь был лукум. А ещё вкусные трубочки из заварного теста, пропитанные сиропом. У них даже было какое-то местное название, но Юджин никак не мог его правильно запомнить и назвал их просто трубочки.
Гулявшие по двору павлины клевали корм. С нераспущенными хвостами они были похожи на кур. Юджин улыбнулся, вспомнив, как он первый раз увидел павлиний хвост. Он был больше, шире и в сто красивее хвоста феникса, изображённого на его кулоне. Когда Юджин первый раз услышал павлиний крик рано утром, он вообще испугался, а потом не мог поверить, что этот противный звук, будто бы большой кошке отдавили хвост, принадлежал такой красивой птице.
– Феникс, можно? – голос принадлежал Родни.
– Конечно, – кивнул Юджин. – Заходи. Лукум будешь?
– Ага, – Родни подошёл, сел рядом на подушки и запустил руку в чашку с лакомством.
– Ты что-то хотел?
– Вообще-то да. Мы завтра едем к заливу на нефтяное месторождение. Хотел тебе сообщить.
– Ты собрался устроить здесь техническую революцию? – улыбнулся Юджин.
– Почему нет? – с набитым ртом проговорил Родни. – Они толковая нация. Никаких предрассудков.
– Никаких? Шутишь?
– Ну, помимо отношения к женщинам. Но меня-то это не сильно касается. Это их традиции, куда мне в это лезть? Я здесь ничего не смогу изменить, увы. А вот в том, что касается науки, я действительно могу им помочь. Мне нравится то, чем я занимаюсь. Я им нужен, понимаешь? Меня ценят. Меня уважают. Надо мной никто не смеётся.
– Я понимаю, Родни, и я очень рад. Я беспокоился о тебе. Я ведь насильно привёз тебя сюда.
– Да, насильно, – кивнул Томлин. – Но что теперь об этом вспоминать?
Он как-то занервничал или Юджину просто показалось.
– Забыли, – снова улыбнулся Феникс.
– Забыли, – согласился Родни.
– Феникс, – раздался женский голос. – Ой! – вошедшая испуганно отвернулась, поспешно закрывая лицо вуалью.
– Ну, я пошёл, – сказал Родни. – Как вернусь, сообщу.
– Здравствуй Ясмин, – заговорил Юджин, когда Томлин ушёл.
– Я не знал, что ты не один, – снова снимая вуаль, проговорила женщина и подошла к нему.
– Не знала. Ты забыла про окончание.
– Ой, и правда, – рассмеялась Ясмин. – Ты готов к урок?
– Готов.
С позволения амира Ясмин учила Феникса языку амма, а Феникс в свою очередь обучал её языку нортов. Юджин стал единственным мужчиной, кроме амира и евнуха, которому было позволено видеть её лицо. Ему нравилось проводить время с Ясмин, она оказалась очень умной и доброй женщиной, преданной своему мужу, и с гордостью носила звание старшей жены. Других трёх жён Юджин не раз видел, но они никогда не общались. Он знал их имена: Азиль, Ламис и Джун, и даже мог отличить их по походке и одежде. Ещё Юджин полюбил общаться с сыном Мохана и Ясмин, будущим амиром Кабиром. Мальчику было десять лет, и Феникс начал обучать его языку нортов, а также метанию дротиков, фехтованию и стрельбе.
Но на Ясмин, Кабире и евнухе харама Сафире, помимо самого амира, список тех, с кем у Юджина были хорошие отношения, заканчивался. Он знал, что его недолюбливали министры. Все четверо. К нему настороженно относилась мать Мохана Балькис. Но больше всех его не любил бывший визирь амира, а ныне советник по вопросам торговли Алим. Он был представительным мужчиной сорока с небольшим лет, имел орлиный профиль и статную фигуру. Держался уверенно и непринуждённо и усиленно делал вид, что испытывает к новому визирю только самые нежные и трепетные чувства, полные глубочайшего уважения к выбору амира. Но каждый раз, когда они оставались наедине, Юджин ощущал весь холод и всю ненависть, которую Алим питал к человеку, занявшему его место. Феникс не винил его в этом, но старался избегать встреч с советником.
– Прошу простить меня, я помешал вашему занятию, – проговорил Алим, заходя во дворик. Ясмин вскрикнула и отвернулась.
– У вас ко мне какое-то дело? – поинтересовался Юджин.
– Да, я хотел бы поговорить с вами о ваших бывших связях в Нэжвилле и Сверигии.
– Хорошо, я вас слушаю. Ясмин, ты можешь идти.
– Вы знали человека по имени Гаяш? – спросил Алим, когда женщина ушла.
– Да, – спокойно ответил Юджин, старясь не выдать себя дрожью в голосе. – Почему он вас интересует?
– Королева Анабель назначила его новым послом в Фейсалии. Хотелось бы знать, что он за человек. Расскажите о нём.
март 2015 год.
Фейсалия
I
Кабир был высоким и крепким мальчиком для своих десяти лет. Внешне он больше был похож на свою маму Ясмин: те же большие чёрные глаза, те же высокие скулы. Но по характеру мальчик был скорее в отца, амира Мохана. Он твёрдо представлял себе своё будущее в качестве следующего амира Фейсалии, знал, что в его хараме будет четыре самые красивые жены и не меньше десяти прекрасных наложниц. Кабир мечтал о том, что Фейсалия станет самым сильным и развитым государством, а сам он будет лучшим правителем. Мохан поддерживал мечтания своего старшего и любимого сына. У амира было ещё четверо детей: три девочки от других жён и ещё один мальчик от одной из наложниц.
– А расскажи ещё про страну за морем, – попросил Кабир, откладывая меч в сторону.
– Мы же не закончили урок, – с улыбкой ответил Юджин. Ему нравилось обучать юного наследника престола всему, что он умел сам.
– Закончили, – уверенно сказал мальчик.
– Ну, раз ваше высочество так считает…
– Да, закончили. Рассказывай.
– Страна за морем называется Айланорте, я уже говорил тебе.
– Я помню. Я тебя проверял.
– Думал, я могу забыть, как называется моя родина?
– Конечно, мог. Тебе же здесь так хорошо. Или нет?
– Хорошо.
– Так рассказывай, я жду. И вот что. Рассказывай на языке амма. Это приказ.
– Я же буду ошибаться и подбирать слова, ваше высочество. Ты захочешь слышать такой рассказ?
– Хочу. Рассказывай.
Юджину довольно легко давался язык амма, особенно, что касалось понимания. Он действительно быстро начал понимать всё, что говорят местные, но вот говорить самому было намного труднее. Особенно тяжело было подбирать нужные окончания. Ещё сложнее дело обстояло с письмом. Буквы местного алфавита скорее напоминали палочки и крючочки, какие рисуют дети в первом классе в прописи. Однако из этих палочек складывались слова и предложения. Ясмин, которая обучала Юджина языку, всегда очень веселилась, когда наблюдала попытки Юджина писать на языке амма. Он легко превращал одно слово в другое, кардинально меняя его значение на противоположное. Сейчас он рассказывал Кабиру об Айланорте, тщательно подбирая слова и радуясь, что мальчику не взбрело в голову попросить его это написать.