Ангел мертвеца
Шрифт:
– Ты знаешь почему, – буркнула девушка. Теперь, когда разговор стал «деловым», ей расхотелось плакать.
– Я знаю почему, но мне нужно, чтобы ты это произнесла, – очень мягко, но абсолютно жёстко сказал орангутан.
– Я хочу, чтобы вы не трогали Дориана, – ответила Лиссет, не отводя взгляд от обезьяны, но не получая ответного взгляда – орангутан задумчиво разглядывал криво висящую картину. – И ещё я хочу, чтобы он был освобождён и полностью прощён.
– Это очень весомая просьба.
– Просьбы, – попыталась
– То есть тебе будет достаточно, если мы не тронем командора Машара? Оставим гнить в камере, но не прочитаем ему «слово князя»?
– Недостаточно, – признала шаса.
– Поэтому – «просьба», – повторил орангутан. – Весьма весомая.
– Набиваешь цену? – скривила губы шаса.
– Ты сама подняла её на очень большую высоту, – ответил Схинки, изучая пальцы нижних лап. – Набивать дальше не имеет смысла. – Он резко посмотрел девушке в глаза. – Ты пришла и готова платить.
– Чем угодно, – ответила Лисс, не отводя взгляд. – Чем угодно.
– Чем угодно не придётся. Ты знаешь, что нам нужно.
– Сопротивление?
Отвечать на вопрос орангутан не стал – пока, вместо этого он перешёл к совершенно неожиданной теме:
– Но возникает вопрос, Лиссет: действительно ли ты понимаешь последствия своего шага и готова их принять? Как отнесутся к предательству твои друзья? Те, кого ты сейчас называешь друзьями или считаешь таковыми? А они узнают. Мы сохраним нашу договорённость в тайне, даю слово, но они обязательно узнают. Или догадаются.
Девушка отвела взгляд.
– А самое главное – как воспримет твой поступок командор Машар? Ведь если он не услышит «слово князя», то останется нынешним, пропитанным принципами рыцарем…
– Он поймёт! – выкрикнула Лисс. – Поймёт!
Закричала очень громко, не ему закричала, не Схинки, который с сочувствием смотрел на девушку, а себе. Себе закричала, и потому – громко. И потому – отчаянно. Свой страх пыталась заглушить, потому что боялась, что орангутан окажется прав и Дориан… не поймёт. Ничего не скажет, он никогда ничего не скажет, в этом Лисс не сомневалась, но не поймёт. И она это почувствует. И это встанет между ними. И однажды, возможно, заставит расстаться.
Не поймёт…
– Зачем ты об этом спрашиваешь? – прошептала девушка. – Хочешь отговорить?
– Спрашиваю, потому что понимаю, почему ты здесь, и с уважением отношусь к твоему поступку… Да, именно к поступку, Лисс, поскольку явиться сюда – это поступок. Очень сильный поступок. Ты сказала, что готова платить любую цену, я вижу, что это действительно так, но хочу, чтобы ты понимала последствия принятого решения.
– Зачем? Тебе не всё равно?
– Я тоже уважаю сильных. И не хочу, чтобы ты сломалась после принятия по-настоящему сильного решения.
– Боюсь, я уже сломалась, – вздохнула девушка. – Ведь я пришла умолять.
– Ты пришла предложить сделку. – Орангутан
– Разве у меня есть хоть что-то, что может быть интересно Консулу? Вряд ли его заинтересует наследство Лёни Тыжеумера?
– Всё верно – изыскания Клопицкого нам не нужны, – подтвердил орангутан.
– Хотя в своих исследованиях Лёня поднялся весьма высоко, – обронила Лисс.
– С той стремянки, на которую взобрался твой учитель, нельзя дотянуться даже до подошвы сапога Консула.
– Ты весьма пренебрежителен.
– Не думаю, что я ошибаюсь, но даже если так, сути дела это не меняет: наследство Лёни Тыжеумера нас не интересует.
Только предательство.
До сих пор в девушке теплилась надежда на то, что ей удастся обменять на любимого тайны идеального артефактора, каковым, без сомнения, являлся Леонид Клопицкий. Теперь она окончательно погасла.
– Условия сделки таковы: мы не зачитываем командору Машару «слово князя», мы освобождаем его, после выполнения тобой взятых на себя обязательств. И мы – если в этом будет необходимость – помогаем вам покинуть Тайный Город и навсегда оставляем в покое при условии, что вы не будете нам вредить. Это его слово, а слово он держит.
– Каковы мои обязательства? – в тон Схинки, так же холодно и по-деловому, спросила шаса.
– Нам очень нужна твоя подруга, Лисс, – ответил орангутан. – Рано или поздно мы до неё доберёмся, однако ситуация складывается так, что чем раньше – тем лучше. Только поэтому мы готовы идти на сделку.
– Вы говорите о Джире?
– Нет, я говорю о Бри.
– О Бри? – удивилась шаса.
– Я говорю о девушке по имени Марина Брич, полукровка, наполовину эрлийка, предпочитает, чтобы её называли Бри.
– Я знаю, о ком ты говоришь, – перебила орангутана Лисс.
– Удивлена?
– Ещё как. – Девушка помолчала. – Я думала, вам нужно снести знамя сопротивления. То есть – Джиру.
– Джира, несмотря на доставляемые неприятности, не является большой проблемой, – ответил Схинки. И плавно поменял позу: уселся в кресле прямо и чуть подался вперёд. – Джира двигается понятными нам шагами и потому относительно предсказуема. Она даже полезна, подсвечивая ненадёжные и потенциально ненадёжные связи и структуры Тайного Города. Рано или поздно мы это знамя снесём, но в данном случае «рано» не сильно отличается от «поздно».
– Что же такого сделала Бри, что вы ставите её на первое место?
– Она нам нужна. – Тон орангутана чётко сказал, что уточнения не предполагаются. И другая цена не предполагается. – Мы договорились?
– Мы ещё думаем.
– Не уверена в себе?
– Не могу решиться, – призналась шаса.
– Странно, что ты не подготовилась к встрече.
– В каком смысле?
– Не пришла с готовым решением.
– Не согласилась на любые условия?
– Я ещё не сказал, чего хочу.