Ангел мести
Шрифт:
Рид поглядел на девушку, и в глазах его стоял невысказанный вопрос, на который она никак не могла ответить. По крайней мере, словами.
– Мне надо искупаться, – вполголоса, хрипловато проговорила она. – И на этот раз, пожалуйста, никаких баек о змеях. Пойдем со мной, вот и все.
Она протянула руку Риду, и кровь быстрее побежала по жилам, когда его твердые пальцы стиснули ее ладонь. Рид поднялся и шагнул к ней.
5
Рид присел на берегу, чтобы снять сапоги, но не сводил с Тресси зачарованного взгляда. То, что они задумали сделать, – неправильно и опасно, но он не мог больше сдерживать себя – проще достать луну с неба. В бархатисто-зеленых
Тресси сбросила башмаки и взяла его за руку. Она все еще боялась, что он повернется и уйдет прочь. Вместе они, одетые, вошли в ледяную воду. Дно ручья было усыпано гладкой галькой, и кое-где камешки поросли скользким мхом. Тресси крепче ухватилась за руку Рида, чтобы не оступиться.
Неподалеку от галечной отмели быстрое течение вырыло в каменистом ложе ручья глубокую впадину. Рид и Тресси бок о бок спустились туда. Вкрадчиво бормочущие струи обтекали их, сквозь намокшую одежду ласково касаясь полных грудей Тресси с отвердевшими от холода сосками. Рид накрыл ладонями эти соблазнительные округлости и даже сквозь одежду ощутил трепет живой упругой плоти.
Скоро пути назад уже не будет, мельком подумал Рид… да он и не хочет отступать. Видит бог, он желает эту девушку, желает всей душой. Глубоко вздохнув, он наклонился к Тресси, и она, охваченная желанием, самозабвенно ответила на его поцелуй. Луна смотрела на них с небес, молчаливыми свидетелями высились вокруг горы, и ручей журчал, нашептывая что-то ласковое и ободряющее.
Неловкими пальцами Рид нашарил пуговички на ее рубашке. Чуть отстранившись, Тресси подняла голову и прямо взглянула в его затуманенные глаза. Рид коснулся губами ее щеки, и во взгляде его вспыхнул немой вопрос.
Девушка согласно кивнула.
– Дай-ка я, – сказала она и принялась расстегивать его рубашку, потом спустила ее с плеч. Лунный свет заблестел на его широкой мускулистой груди. Дрожащими пальцами Тресси отвела с его щеки черную прядь, и пальцы ее запутались в теплых жестких волосах.
– Детка, так нельзя, – прошептал Рид, но все же чуть повернул голову и прильнул губами к ее ладони, провел по нежной коже кончиком нетерпеливого языка. Дыхание его обжигало.
– О нет, можно. – Тресси уверенным движением расстегнула пряжку ремня, и рука ее скользнула ниже, к горячей, напрягшейся мужской плоти.
Почти обезумев от желания, Рид наконец рванул ее рубашку, и ветхая ткань с треском лопнула, обнажив высокие крепкие груди. Прозрачная вода колыхалась вокруг них, и свет луны матово играл на нежной коже. Омываемые мягким течением, тела их слились в неистовом объятии… и когда страсть достигла наивысшего предела, с губ их разом сорвался слитный восторженный крик. Высоко, на берегу все так же потрескивал костер, и струйки дыма вкрадчиво тянулись в темноте к обнаженным телам любовников.
Упиваясь восторгом, Рид осыпал поцелуями хрупкое тело Тресси, словно стремился испробовать на вкус ее всю. Тесно прильнув к нему, девушка ощутила, как он возбужден. Теперь ничто не в силах помешать им стать единой плотью, как заповедано с начала времен. Рид желал ее, и его желание отзывалось волнами страсти во всем ее теле.
Крепко обхватив ладонями тонкую талию девушки, Рид легко поднял ее из воды и прижал к себе. Тресси обвила его ногами, и тела их слились, словно были предназначены для этого и вот наконец обрели долгожданное единение. Он был бережно нежен, и острая боль, на миг пронзившая ее плоть, тут же растаяла бесследно в волнах сладкой
Крепко прижимая к себе Тресси, Рид вынес ее из ручья и вместе с девушкой опустился на расстеленное у костра одеяло. Тела их, блестевшие в лунном свете, вновь и вновь сплетались в неистовом танце страсти – юная плоть Тресси казалась ненасытной. Вновь и вновь девушка с восторгом предавалась властной нежности своего любовника и спасителя, и хотела лишь одного – чтобы так было всегда. Теперь они вместе, они навеки принадлежат друг другу… и все страхи, все сомнения сгинули бесследно в этой залитой лунным светом глуши.
Они так и уснули, сплетясь в тесном объятии, утомленные страстью, нагие Адам и Ева.
Рид проснулся с рассветом, но вставать не стал, не желая будить Тресси. Она спала сладко, чуть посапывая и уткнувшись носом в его плечо. Не смея шевельнуться, Рид лежал неподвижно и размышлял – что, если просто взять да и увезти ее с собой, куда-нибудь подальше от Баннака? Но тогда что дальше? Рано или поздно их разыщет какой-нибудь солдат или Рид заметит знакомое лицо – и сбежит без оглядки, как и положено трусу. Ему совершенно нечего предложить Тресси. Всю свою жизнь он только и знал, что скитался, не зная приюта и обращаясь в бегство при первом же признаке опасности. Точно таким же был и отец Тресси – зачем же ему, Риду, еще больше осложнять ей жизнь?
Он почувствовал ее взгляд и, повернув голову, посмотрел в сонные бархатисто-зеленые глаза.
– Какой ты грустный, – сказала Тресси, кончиком пальца дотронувшись до его подбородка. – Что случилось?
Захваченный врасплох, Рид так резко дернул головой, что черная прядь упала на глаза. Тресси смотрела, как он нетерпеливым жестом отбросил волосы со лба, и все явственнее ощущала его отчужденность, смятение.
– Что случилось, Рид? – спросила она и села, не обращая внимания на то, что лоскутное одеяло соскользнуло с обнаженной груди. Несчастный вид его яснее слов говорил, что дело плохо, но Тресси, убей бог, не могла понять, почему.
– Мне очень жаль, что так вышло… прошлой ночью.
– Жаль? – эхом повторила Тресси, и в груди ее застыла тупая боль.
Рид кивнул и отвернулся, чтобы не видеть ее искусительной наготы.
– Оденься, – бросил он, и это слово прозвучало грубее, чем он рассчитывал. Рид сразу пожалел об этом, увидев, что в глазах Тресси заблестели слезы.
Разочарование мгновенно сменилось гневом. Схватив охапку одежды, Тресси не разбирая дороги бросилась в заросли. Она выбрала платье, взятое в фургоне погибшего семейства. Оно оказалось чересчур велико, и подол волочился по земле, так что Тресси пришлось подобрать его, чтобы ненароком не наступить. Как посмел Рид Бэннон так с ней обойтись? Она отдала ему самое дорогое, что у нее было, а он… Кипя гневом, Тресси босиком направилась к прогалине, но хитроумный Рид уже куда-то ушел, так и не дав ей возможности высказать ему в лицо все, что она о нем думает. Типичные мужские замашки!
К тому времени, когда он вернулся, злость Тресси сменилась угрюмым молчанием, и она только отвернулась, делая вид, что не замечает своего спутника.
Рид принес мокрый насквозь комок одежды.
– Вот нашел в воде, ниже по течению… но ничего, скоро высохнут. – Он расправил брюки Тресси и свою рубашку, развесил их на ветвях ближайшего дерева. – Извини, твоей рубашки я так и не нашел. Должно быть, ее смыло течением.
Тресси с ненавистью глянула на него. Как может этот человек таким обыденным тоном говорить о том, что так много значило для нее? Неужели он и вправду всего лишь бродячее отребье, мелкий вор, если не хуже?