Ангел мести
Шрифт:
Вопреки его ожиданиям пройти в этот день им удалось немного. Стертые до крови ноги отказывались двигаться дальше. У небольшой заводи, милях в двух западнее предыдущей стоянки, Тресси ощутила, что ее башмаки становятся скользкими от крови. Она все сильнее отставала от Рида.
Наконец Тресси без сил рухнула на колени и жалобно крикнула:
– Ради всего святого, давай все-таки остановимся! Я просто больше не могу идти.
Рид оглянулся и, сильно хромая, вернулся к Тресси.
– Впереди есть вода, так что постарайся пройти еще немного. Ну же, девочка, смелее, ты ведь у меня умница…
– Откуда
Рид окинул взглядом плоскую прерию, где оба они были как на ладони.
– Нет, – ответил он, – здесь слишком открытая местность. Тут мы станем приманкой, вот и все.
– Какой еще приманкой? – зло всхлипнула Тресси. – Кто же в здравом уме сунется по доброй воле в эти места?
– Медведи, индейцы, белое отребье – выбирай на вкус. Ну ладно, вставай. – Рид рывком поднял Тресси на ноги.
Девушка сердито вырвала у него свою руку. Рид Бэннон, видимо, пытался напугать ее, и он добился своей цели.
– Да ладно, – бросила она сквозь зубы, – сама дойду.
Рид едва приметно усмехнулся, восхищаясь таким упорством. Тресси может спорить с ним, сколько ей заблагорассудится, но он-то хорошо знает, сколько опасностей подстерегает путника в прерии. Собственными глазами он видел, как незримая хворь в считанные недели косила целые отряды. Индейцы и дикие звери – это еще не все, чего следует опасаться. Не говоря уж обо всем прочем, они могут просто-напросто помереть с голоду.
Он поднял голову и жадно втянул ноздрями ветер, сладко пахнущий свежей водой. Тресси ковыляла следом, едва переставляя ноги. При каждом шаге у нее от боли темнело в глазах. Но нет, она не должна сдаваться. Лучше уж подумать о чем-нибудь другом – о Риде Бэнноне, например. Как это ему удается отыскивать воду? Должно быть, все дело в том, что он жил среди индейцев. Впрочем, по-настоящему Тресси хотелось знать сейчас лишь одно – далеко ли еще до Грассхопер-Крик. Девушка и не подозревала, что, узнай она об этом, она предпочла бы умереть прямо здесь.
Тресси уже потеряла счет дням, когда перед путниками выросли песчаные дюны. Глядя на бесконечные волны безжизненного песка, девушка с гневом спрашивала себя: неужели она выдержала долгий путь по прерии лишь затем, чтобы добраться до преддверия самого ада? Оправившись от первого потрясения, она ниже надвинула шляпу на лоб, чтобы прикрыть глаза, и, сощурясь, вгляделась в даль.
– Я и не знала, что здесь есть пустыни.
– В этих краях есть что угодно – кроме разве что океанов. – Скрестив ноги, Рид уселся прямо на прохладный песок.
Они вышли в путь задолго до рассвета, и сейчас восходящее солнце не успело еще как следует прогреть землю. Оно еще сверкало у самого края горизонта. Очень скоро лучи дневного светила превратят пески в истинный ад.
Закинув ружье на плечо, Рид осматривал окрестности – Тресси и прежде доводилось видеть, как он это проделывает. Расставит пошире ноги и уставится неподвижно вдаль, а лицо такое, точно спит. При этом Рид не шевелился и не произносил ни слова.
Тресси оставалось лишь набраться терпения. Когда ей поднадоело сидеть и ждать у моря погоды, она решила побродить неподалеку, осмотреться в этом новом для нее мире. Шевельнулся
Вот бы ей такую чудную ручную зверюшку! Увы – всякий раз, когда Тресси осторожно пыталась подобраться поближе, чтобы подружиться с мышью, проказница неизменно отпрыгивала прочь, и тогда девушка взвизгивала снова – на сей раз уже от восторга.
Эти странные звуки наконец-то вывели Рида из оцепенения, и он отправился искать Тресси. По пути он все еще ломал голову над тем, как бы им побыстрее перебраться через дюны, и, когда наконец увидел Тресси, не поверил собственным глазам. Играет в салочки с мышью! Да еще и получает от этого массу удовольствия. До чего же приятно, должно быть, находить радость там, где другому и в голову не придет развлекаться.
Присев на корточки у травяной кочки, девушка самозабвенно смеялась над нехитрыми мышиными трюками. Волосы ее, рассыпавшись по спине, так и пламенели в лучах утреннего солнца. Отцовские брюки она еще пару дней назад обрезала выше колен. Любуясь Тресси, Рид втихомолку дивился тому, что она ничуть не стесняется ходить при нем с почти голыми ногами. Он не знал другой женщины, которая бы так охотно и простодушно обнажала перед мужчиной свое тело – во всяком случае, порядочной женщины.
Рид негромко хмыкнул. Дурацкие какие-то мысли лезут в голову. Тресси, услышав смешок, тотчас повернула голову.
– Ты видел, да? – воскликнула она, восторженно хлопая в ладоши. – Никогда прежде не встречала таких. Прыгает не хуже кролика, да и задние лапы у нее совсем кроличьи.
Рид улыбнулся, позволив себе ненадолго отвлечься от своих забот. Что за чудное дитя, подумал он… и с какой радостью я бы оказался как можно дальше от нее. Ей куда безопаснее было бы остаться в родительской хижине. Рид до смерти боялся, что не сумеет уберечь ее – слишком уж непосильная ноша даже для его широких плеч.
– Остановимся здесь на день, а ночью пойдем через пустыню, – сказал он вслух. – Так что ты бы лучше поспала.
Тресси озадачил его резкий тон. Похоже, дорожные тяготы совершенно лишили его чувства юмора. Девушке это не понравилось – прежний Рид Бэннон был ей куда больше по душе.
Улыбка ее погасла, и Рид, увидев это, ощутил угрызения совести.
– Господи, и как я раньше не понимал, какой ты, в сущности, еще ребенок… Извини за то, что случилось в хижине. Я поступил неразумно.
Тресси сердито нахмурилась. Рид выглядел таким несчастным, что она и сама уже сожалела о той своей глупой выходке… но разве можно спустить безнаказанно эти безобразные намеки на ее возраст?