Ангел на метле
Шрифт:
– Наверное, вы очень ранимая натура, – покачал я головой, – если умерший вам так долго снится!
Лика встала, опять напилась сырой воды и сказала:
– Слушай, давай договоримся.
– О чем?
– Тебя ведь Антонио прислал?
– Вовсе нет, я сам по себе.
– Во дворе тебе сказали, что я клиентов принимаю, ты и припер? – фыркнула Лика. – За сексуслугами причапал? Лады, раздевайся! Прямо тут, на кухне могу, беру дешево, купишь бутылку, и мы разойдемся. Так как? Че тебе охота?
– Пока просто побеседовать, – быстро ответил
Лика удовлетворенно кивнула:
– Значит, Антонио тебя подослал! Занят наш босс был, обо мне позабыл. Даже с таким волком прокол случается, выпала Ликуша из его памяти! А потом в голову-то и вонзилось: а че там Славкина дура поделывает? Может, болтает? Пора ей язык укоротить! И тебя сюда направил! Давно тут сидишь?
– Достаточно, – кивнул я.
– Значит, бухой меня видел?
– Да, вы находились не совсем в адекватном состоянии.
Лика шумно вздохнула:
– Хочешь квартиру?
– Я не бомж! – удивился я.
– Хорош выеживаться, – треснула кулаком по столу алкоголичка, – я в ментовке долго работала, мне брехать бесполезняк, у меня чутье, и все я про тебя вычислила!
Я молча слушал хозяйку. От лучшего друга Макса Воронова знаю, что хорошие сотрудники правоохранительных органов обладают звериным чутьем.
– Доказать не могу, но знаю: он убийца, – порой говорит Макс, – внутренний голос подсказывает.
Внутренний голос приятеля никогда не ошибается, интуиция у Макса развита до умения читать чужие мысли. Похоже, и Лика ранее отличалась таким талантом, она привыкла доверять своим впечатлениям. Но ежедневные возлияния сделали свое дело, сейчас Солодкина фатально ошибалась, я не имел никакого отношения к Антонио, сам хочу отыскать его.
– Как Славка погиб, – деловито говорила тем временем Лика, – я к нему на тот свет захотела. Но на самоубийство не способна. И чего мне оставалось?
– Допиться до смерти, – кивнул я, – вот вы какой метод выбрали.
– Во! Сечешь фишку! Но только мне не катит, – грустно продолжала хозяйка, – с работы меня поперли, да я только рада. Ну, думаю, раз ханка убить не спешит, можно еще СПИД подцепить, или туберкулез, сифилис тоже, если его не лечить, в могилу утянет! Вот и стала мужиков на улице подбирать. Ну не поверишь! Ничего мне не делается! Здоровая как лошадь! Вот уж невезуха!
Я растерянно заморгал, не зная, как реагировать на это заявление.
– И голова работает, – постучала себя пальцем по лбу Лика. – Возвращайся к Антонио и скажи ему: все она помнит, ее убить надо, только быстро и без боли! Отравите меня! Или пристрелите! Вот под электричку совать не надо, как Славку! Его на километр разнесло, Лизка еле опознала! Ну чего, сделаешь? А я тебе квартиру в благодарность оставлю, по завещанию. Все равно больше некому!
– И что ты знаешь? – я решил во что бы то ни стало вытряхнуть из Лики хоть какую-нибудь информацию.
– Проверяешь, – прищурилась пьяница, – успокойся, я знаю все! У Славки от меня тайн не было. Я ему была женой, а не Лизка, хоть штамп у нее в паспорте стоял.
–
Неожиданно дама попалась на крючок.
– Лады! – кивнула она. – Ты сам-то в курсе? Про тюрьму слыхивал?
– Нет, – честно ответил я и тут же сообразил, какую оплошность допустил.
Ну разве хитроумный хозяин пошлет с деликатным заданием плохо осведомленного сотрудника? «Шестерке» просто велят пристрелить бабу, а вот вести беседу снарядят того, кто владеет информацией. Сейчас Лика заподозрит меня в обмане! Но у Солодкиной мысли текли в ином направлении.
– Ясно, – скривив уголок рта, ответила она, – правильно. Я бы тоже отправила лоха, чтобы потом порасспросить его и сообразить: правду Лика говорит или туфту гонит! Давай, слушай. Ты ваще понимаешь, что не всех посадить можно?
– Вы имеете в виду преступников? – уточнил я.
– Ага, – кивнула Лика, – некоторые людишки нагрешат, но до суда дело не доходит.
– Знаю, – перебил я ее, – встречаются нечестные сотрудники, как в отделениях милиции, так и в судах, увы, взяточничество процветает в России махровым цветом. Еще Екатерина Вторая пыталась искоренить мздоимцев, но потерпела неудачу. Если просто скосить сорняк, не выкорчевав корни, то довольно скоро он снова взойдет.
– Да ты, блин, поэт! – восхитилась Лика. – Менты не особо виноваты, их люди соблазняют. Зарплата у ребят маленькая, а тут припрет чья-нибудь жена или мамаша и зашепчет: «Отпустите моего, не убийца он! Ну торговал коксом, так это ерунда! Зуб даю, он больше не приблизится к порошку!» И конвертик сует, а в нем тысяч пять, в баксах.
– Можешь не зацикливаться на этой теме, – поторопил я хозяйку, – она мне неинтересна. Любой родственник готов помочь своему близкому!
– Во! – торжествующе воскликнула Лика. – Тут падаль и зарыта. А можешь представить: бывает наоборот!
Я изумился.
– Не понимаю! Как это наоборот? Просят арестовать близких? Позволь тебе не поверить, сомневаюсь, что найдется хоть один подобный человек в России.
Лика засмеялась:
– Наивняк! Их тучи! Жены прибегают с плачем: «Засуньте мужа подальше, всех достал, пьет, дерется, дети его боятся, теща инфаркт заработала». Или матери приходят, над которыми дети измываются. Но бывает и третий вариант, вот на нем бизнес Антонио и держится.
Я притих, а Лика, совершенно бесстрастно, рассказала фантастическую историю.
В начале 90-х годов в России изменилось отношение к криминальным элементам. Если в советские времена у бывшего уголовника практически не было шансов устроиться на приличную работу и взять замуж девушку из хорошей семьи, то после перестройки, в разгар перестрелки, так называемые братки стали желанными женихами, а многие предприятия охотно зачисляли к себе «реальных пацанов» в надежде на то, что их связи в криминальном мире уберегут фирму от сложностей.