Ангел-наблюдатель
Шрифт:
(Из отчета ангела-наблюдателя)
Вообще-то, планировалось, чтобы эту часть написал мой Олег. Он в то время чаще всех нас с Игорем и Дарой виделся и не просто виделся, а оказался поверенным всех их тайн. Они как раз входили в тот возраст, когда дети перестают чувствовать себя исключительно частью своей семьи и пытаются создать себе свою собственную, отдельную от нее, часть жизни. Олег же, будучи старше их на четыре года, с одной стороны, этой стадией уже насытился, а с другой — еще не успел уйти от нее так далеко, чтобы относиться к ней с пренебрежением взрослого.
Именно поэтому, я думаю, он оказался для них идеальной аудиторией, перед которой они смогли развивать свои теории в отношении тех загадок, на которые они с какого-то момента
Оттого-то мы с Мариной совершенно не ожидали, что он категорически и наотрез откажется изложить свои воспоминания о том времени на бумаге. Решительно заявив, что если нас интересует, о чем тогда думали Игорь с Дарой, то к ним нам и следует обратиться. И сколько я ему не объясняла, что, находясь в самом центре событий, они просто не смогут изобразить их объективно, он уперся, как баран — не буду за их спиной сплетничать, и все тут.
Не помогло даже то, что я Марину на него напрямую напустила. Выслушав ее, он прищурился и отчеканил, что если мы столько лет друг друга перед Игорем и Дарой покрывали, то не имеем никакого права требовать от него, чтобы он их секреты по первому свистку выбалтывал — еще и на бумаге. Я, честно говоря, растерялась, но Марину врасплох застать у него еще нос не дорос — она в ответ тоже прищурилась, но куда более впечатляюще, и вкрадчиво (лично у меня мороз по коже пошел) заметила, что эта история, в частности, и для них пишется. И исключительно сторонними наблюдателями, чтобы воссоздать наиболее объемную и панорамную картину произошедших событий. И если поступки их родителей изображаются со стороны, то будет только справедливо поступить точно также и с описанием их действий.
Окончательно Олег не сдался — он хоть уже и не ребенок, но признать чьи-то аргументы неоспоримыми для него все еще равносильно полной капитуляции. В конечном итоге, мы сошлись на промежуточном варианте: он расскажет мне все, что помнит, а я потом изложу его слова в хронологическом порядке. Чтобы он не передумал, я в тот же вечер и выудила из него первую порцию и даже пометки делать по ходу не стала, чтобы не сбивать его с нужного настроения — уж не знаю, как все и запомнила!
Понадобился нам с ним не один такой вечер, конечно, да и у меня потом, когда я его воспоминания на бумагу переносила, вопросы возникали, но он упрямо придерживался буквы нашей договоренности — только те события, которым он был свидетелем и которые хорошо помнит, и никаких домыслов и толкований. Поэтому, когда в его рассказе встречались какие-то скачки во времени и логические нестыковки, пришлось мне самой пытаться увязать их в некую единую картину — а значит, все предположения и объяснения здесь принадлежат исключительно мне.
В колледж Олег пошел одновременно с Игорем и Дарой, но только они — в первый класс, а он — сразу же в пятый, в среднюю школу. Которая отличалась от начальной ничуть не меньше, чем та от садика — поэтому, несмотря на все мои обещания Татьяне, что Олег присмотрит за ними, в первые годы учебы никакого особого общения между ними не было.
Когда родилась Дара и мы сообщили Олегу, что она будет ему почти сестрой, он отнесся к ней с большим интересом. Но вскоре появился на свет Игорь, и они с Дарой сразу же, как это часто бывает у одногодков, сошлись характерами — и дружба их с каждым годом становилась все крепче. У Олега временами случались вспышки ревности, но не настолько сильные, как если бы Дара действительно была полноправным членом нашей семьи, а вскоре он вообще начал нарочито тяготиться обществом малышни и откровенно предпочитать ему компанию взрослых, в особенности, отца.
Затем, когда Игорь с Дарой пошли ко мне в садик, а Олег — в школу при нем, он большую часть времени после уроков проводил у меня, чтобы сделать уроки, и, таким образом, начал видеться с ними практически ежедневно. Особого его внимания они все также не удостаивались, поскольку легко довольствовались своим собственным обществом, но временами он вступался за них, одергивая тех детей, которые пытались их обидеть — я думаю, такие случаи давали ему возможность ощутить свою взрослость. Но с переходом в колледж ему снова стало не до них, пришлось завоевывать свое место в нем — с трудом, поскольку школа при садике, как выяснилось, не шла ни в какое сравнение с обычной в отношении опыта социальной жизни.
Даже учиться в том колледже Олегу оказалось совсем не просто — никаких выдающихся способностей ни по одному предмету у него никогда не было, и всех своих неплохих, в целом, отметок он добивался, как всякий середнячок, упорством и старанием. Не выделялся он ни талантами для участия во внешкольной жизни, ни силой или умением для того, чтобы блистать спортивными достижениями, ни притягательной внешностью, ни магнетизмом в общении. Поэтому у себя в классе он был почти невидимкой, не пользуясь ни авторитетом у мальчишек, ни популярностью у девчонок — и даже не задумывался об этом. Пока в среднюю школу не перешли Игорь с Дарой.
Для начала их пути вновь пересеклись территориально — младшая школа в колледже располагается в отдельном крыле и даже имеет свою столовую, спортзал и малый стадион, поэтому, будучи в ней, Игорь с Дарой даже не видели Олега. Но, оказавшись вместе с ним в средней, они начали постоянно, переходя из одного кабинета в другой, встречаться на переменах. Игорь с Дарой всякий раз с восторгом бросались к нему, преданно глядя на него снизу вверх — он к тому времени уже меня на полголовы перерос.
Его одноклассники вдруг с удивлением обнаружили, что у него есть младшие не то родственники, не то друзья-поклонники, для которых он является явным авторитетом. И пользуется он этим авторитетом не просто у какой-то мелюзги — Дара с Игорем к тому времени уже прочно заняли место местных знаменитостей, набросив и на него сияющий покров своей славы. Не говоря уже о выдающейся красоте Дары, которая каким-то чудесным образом обошла стадию неуклюжести девочки-подростка и как-то сразу превратилась из прелестного ребенка в очаровательную девушку, при одном взгляде на которую отваливалась челюсть не у одного парня существенно старше ее.
Не обзаведясь никакими прочными связями среди своих сверстников, Олег просто не мог устоять перед шансом приобщения к этой непревзойденной паре, выступив в роли их старшего брата и покровителя. Тем более что у них вдруг обнаружилась масса общих интересов — по уровню знаний Дара с Игорем нередко превосходили Олега и с удовольствием, в отличие от его одноклассников, делились ими с ним, не глядя на него, как на непроходимого тупицу.
Началось с французского. Олег пришел в колледж в пятом классе, в котором начиналось изучение второго иностранного языка, и мы выбрали, конечно, французский — с ним я ему хоть немного помочь могла. Но практики такой, как у Татьяны, у меня в нем никогда не было, а в садике мне вообще один только английский нужен был, и очень скоро запасы моих знаний исчерпались. Оставшись один на один с новым языком, которому в колледже уделялось отнюдь не столько внимания, как основному, Олег и в нем оказался на самом среднем уровне.
Игорь же с Дарой, прозанимавшись с Татьяной целый год до школы, и на курсах сразу попали в группу более старших детей, и затем пару уровней перескочили — так, что к началу своей средней школы занимались практически с одногодками Олега и ни в чем им не уступали. Однажды, проводив их на занятие, Олег из чистого любопытства напросился на него и вышел оттуда под большим впечатлением от атмосферы, радикально отличающейся от привычных ему школьных уроков. После чего он сообщил нам с Сергеем, что хотел бы улучшить свои знания французского, против чего мы, естественно, не возражали.