Ангел по имени Ваня

Бриньон Луи

Глава 2

Наступил следующий день. Воскресенье. День, которого Митятюля боялся и ненавидел. И всё из–за тёщи. Все эти годы она не оставляла его в покое. Она постоянно издевалась над ним и уговаривала дочь подать на развод. Хорошо хоть Леночка не слушала мать, иначе…семья давно бы разрушилась. На сей раз

Митятюля решил вести себя, по возможности, с предупредительной вежливостью и не разговаривать, чтобы, не давать повода тёще для очередной ссоры. С утра он отправился за покупками. Купив всё необходимое, Митятюля вернулся домой и заперся в своей спальне. До самого ужина он репетировал все слова и интонации,

с которыми он будет их произносить. Он лежал на постели и, уставившись в потолок, размышлял об ужине…и сам не заметил, как заснул. Когда он проснулся, часы показывали пять минут девятого. Митятюля схватился за голову. Он проспал.

Ужин начался пять минут назад. Он мигом привёл себя в порядок и чуть ли ни бегом направился в столовую. Стол уже был накрыт. Присутствовали все. Жена, дети, тесть…дородный мужчина с пузом и откровенно самодовольным взглядом. И тёща — невысокая, полная женщина с крашеными, рыжими волосами, тонкими, как паутинка бровями, слегка толстоватыми губами, пронзительным взглядом и большой бородавкой у правой ноздри. Митятюля поздоровался и, стараясь быть как можно менее заметным, скользнул на свободное место, рядом с женой.

— Ишь, князь…дожидаться его должны тут все, — ворчливый голос принадлежал тёще.

— Простите, Анастасия Фёдоровна! — произнёс Митятюля, не поднимая глаз от тарелки, на которую жена накладывала ужин.

— Я-то прощу, а что жена? Дети? Вот они тебя — дармоеда — никогда не простят.

— Мама! — Елена Митятюля с укором посмотрела на неё. — Не начинай снова

— Почему это? — мгновенно взбеленилась Анастасия Фёдоровна. — Почему я не могу сказать правду? Пусть слушает! — она ткнула пальцем в сторону Митятюли. — Нечего его защищать.

— А кого я должна защищать, если не моего мужа?

— Мужа? — Анастасия Фёдоровна бросила презрительно — уничижающий взгляд на

Митятюлю. — Да какой он тебе муж? Ты посмотри на него, сними пелену с глаз–то.

Посмотри, — она ткнула в него рукой, — маленький, уродливый…работает за семь тысяч рублей в месяц. Семья почти голодает. Жена раз в год ходит в парикмахерскую. Дети театр в глаза не видели. В цирк один раз за пятнадцать лет ходили. Двадцать пять лет в одной должности сидит. Это ведь какой тряпкой надо быть? На работе все об него ноги вытирают. Дома тоже. Все его ненавидят. Одна ты любишь. А какие женихи у тебя были? Красавцы. Деловые. Вон, Смолин к тебе сколько сватался. Отказала ему, а он мебельную фабрику отгрохал. Как сыр в масле катается. Жена в шубе за сто тысяч долларов ходит. У детей свой водитель. А ты ему это ничтожество предпочла. Не понимаю до сих пор, что ты в нём нашла? В нём же ничего от мужика нет. А я ведь тебе говорила, что так и будет. Говорила, когда он свататься пришёл. Как фамилию услышала, так и сказала: — Не может у нормального мужика такая фамилия быть. Не может!

— Ладно, мать, — тесть Митятюли попытался её утихомирить, но не тут–то было; та сразу набросилась на него и начала ругать. Митятюля облегчённо вздохнул. Он украдкой посмотрел на тёщу. Она всецело была поглощена своим мужем. Митятюля бросив взгляд на детей. И дочь и сын посмеивались, слушая бабушку. Он перевёл взгляд на жену. Госпожа Митятюля выглядела расстроенной. Она бесцельно ковыряла вилкой в тарелке и ни на кого не смотрела. Митятюля понимал, что жена расстроилась из–за него. Но что он мог поделать с тёщей! Она никогда и никого не слушала. Единственное, что ему оставалось — это молча слушать оскорбления, которыми она его осыпала.

Вскоре тёща оставила мужа в покое и снова переключила внимание

на него. Жена, не дослушав очередной выпад в адрес Митятюли, встала из–за стола и ушла.

«Не любит она меня больше, — расстроено думал Митятюля, в то время как тёща поносила его всеми возможными словами. — Опять бросила и ушла. Вот всегда так.

Как мне тяжело, так она уходит!». Он едва дождался конца ужина. Дети постоянно втихомолку смеялись, слушая оскорбления в адрес отца. Это продолжалось до тех пор, пока родители жены не покинули дом. Дети отправились спать в свою комнату. У них была одна общая комната на двоих. Митятюля пожелал им спокойной ночи, но в ответ услышал лишь издевательские слова тёщи, которые дети, постоянно смеясь, повторяли.

«Ну и ладно, — подумал Митятюля, — я и не обижаюсь. Пусть говорят всё, что захотят». Он отправился в столовую и убрал всё со стола, затем вымыл посуду и отправился спать. Жена лежала в постели, но не спала. Глаза были покрасневшие. По

всей видимости, она плакала. Митятюля разделся и лёг рядом с ней. Не успел он как следует устроиться в постели, как услышал прерывающийся от сдерживаемого гнева, голос жены:

— Уйди, Онаил!

Ни слова не говоря, Митятюля встал с кровати. Прихватив подушку и одеяло, он направился из спальни. Возле двери его нагнал голос жены:

— Мы больше никогда не будем спать вместе!

Митятюля бросил на жену грустный взгляд и, кивнув головой, без единой жалобы или упрёка покинул спальню. Он отправился на кухню. Там он постелил одеяло на пол и, положив подушку, лёг. Сон не шёл к Митятюле. Его охватила невыразимая тоска.

Появилось чувство полного одиночества. Он полежал некоторое время, а потом собрал подушку и направился обратно в спальню. Жена уже заснула. Митятюля осторожно положил подушку и одеяло обратно на кровать. Затем подошёл к шкафу и, взяв свою одежду, вышел. Он снова прошёл на кухню и посмотрел на часы. Они показывали четверть третьего. Он оделся, прошёл в прихожую…взял пальто, шапку и шарф…и бесшумно вышел из дома. Уже на лестнице он накинул на шею шарф, надел пальто.

Застегнув все пуговицы на изрядно поношенном пальто, Митятюля сел на ступеньку.

Задрав голову кверху, он следил за падающими снежинками. Изо рта вырывались струи пара. Митятюля опустил голову и начал осматривать шапку, которую держал в руках.

«Вот ты и остался один, Онаил! Никто тебя не любит. — Сорвался с его уст грустный шёпот. — Что тут сидеть и горевать? Пойду–ка лучше на работу. Пройдусь пешком…».

Митятюля нахлобучил на голову шапку и, поднявшись, вышел на улицу.

На работе царила обычная суматоха. Митятюлю клонило ко сну. Он заснул, сидя на стуле, когда ему сунули рукопись в руку и коротко сказали:

— Главный редактор ждёт!

Митятюля очнулся. Взяв рукопись, он спешно направился к главному редактору.

Коридор как всегда был полон начинающими писателями. Все они дожидались очереди в кабинет к главному редактору. Отдельно ото всех сидела молодая девушка в потрёпанном пальто. Она комкала в руках рукопись и с грустью поглядывала в сторону кабинета главного редактора издательства. Митятюля видел эту девушку много раз. Она приходила в издательство каждый день подряд в течение последних шести месяцев, но её так и не приняли. Посочувствовав ей, Митятюля вошёл к главному редактору и, положив рукопись на стол, молча вышел. Проходя мимо девушки, он снова посмотрел на неё. В это мгновение и она посмотрела на него. В её взгляде мелькнула надежда. Разгадав значение этого взгляда, Митятюля остановился и негромко сказал ей: