Ангел Смерти
Шрифт:
Лицо Семена Аркадьевича отражало все больший интерес.
– Я уже не говорю о том, что по отношению к вам было нарушено правило хирургической деонтологии.
– Что?! – одновременно спросили супруги Худяшовы, и Андрей впервые за последние дни почувствовал себя человеком глубоко образованным, с широким кругозором. Потому что просветительские беседы Родиона Михайловича по части медицины едва не породили в Андрее множество разнообразных комплексов, включая и комплекс неполноценности.
– Это свод правил для всего медперсонала, направленных в том числе и на максимальное оберегание психики больного от вредных воздействий.
– Круто! – восхищенно выдохнул Семен Аркадьевич. – Мы на одной этой… деодонтии тысяч сто можем срубить!
– Деонтологии, – скромно
– Не знаю, я вроде что-то подписывал, но даже не видел что, – озабоченно пожал плечами Семен Аркадьевич. – А ты что-нибудь подписывала? – обратился он к жене.
– Да… Заявку в фонд и еще что-то. Но я тоже страшно волновалась и плохо помню, что именно подписывала. А как выглядит это согласие?
– Обычно эта строка, эта графа имеется прямо в карте стационарного больного, там, где «Предоперационный эпикриз», где указаны показания к операции и назначения по обезболиванию.
– Не помню, – расстроенно заморгала Татьяна Викторовна. – А это очень важно?
– Нет. Выясним по ходу следствия.
– Точно. Надо им показать, где раки зимуют! Мерзавцы! Люди при смерти, а они свои гешефты крутят! Ну ничего, они еще не знают, с кем связались! – загорелся жаждой борьбы Семен Аркадьевич.
– Но, Сема, ведь они хорошо провели операцию, даже успели вовремя, – несмело произнесла Татьяна Викторовна: каким бы жестким руководителем она ни была, мужа своего она, очевидно, побаивалась.
– Вовремя?! Сколько времени было потеряно на обработку твоей чрезмерно податливой психики? А я в это время корчился от боли! Да у меня до сих пор боли в поджелудочной, я с диеты никак слезть не могу!
– Сема, я же еще на свадьбе предупреждала тебя, чтобы ты не налегал на салаты и копчености, а уж про водку я и не говорю, – с укором проговорила Татьяна Викторовна. – Его сразу после банкета скрутило, – пояснила она Андрею. – А у него на почве неврозов и так одно обострение за другим, а тут еще свадьба у заместителя генерального… Вот и результат!
– Да вы не слушайте ее, – вновь пренебрежительно отмахнулся от жены Худяков. – Что делать-то надо?
Андрей еще раз поздравил себя с правильно выбранным объектом – этот не подведет. Еще бы парочку таких активных помощников следствия, и Скобелевой с компаньонами не отвертеться.
А потом была черепно-мозговая травма у сотрудника банка… Потом – перелом ребер и внутреннее кровотечение у молоденькой библиотекарши; затем – офтальмология, нейрохирургия, травматология, снова травматология, кардиохирургия, сосудистая хирургия… Последней в списке Андрея значилась Поспелова Марина Романовна. Учительница начальных классов, дама уже преклонных лет, проживала вместе с сыном. Сыну Марины Романовны было двадцать три, а даме пятьдесят четыре, и фантазия Андрея Петровича уже нарисовала ему определенную картину. Скромная квартирка, тихая, уютная. Изможденная болезнью хозяйка и хлипкий, тщедушный, беспомощный юноша, «гордость и опора матери». Этакое хилое комнатное растение, неприспособленное к жизни. Пользы от них следствию ждать не приходится, но добросовестность требовала навестить и семейство Поспеловых. В диагнозе Марины Романовны значились острый холецистит и холелитиаз. Точнее, в первом диагнозе. Поскольку к моменту поступления в больницу Поспеловой Родион Михайлович был уже начеку и под благовидным предлогом заглянул в ее историю болезни. Далее диагноз изменился на перфорацию, то есть разрыв желчного пузыря. Но что характерно: пока лечащий врач беседовал с сыном – кстати, учитывая его возраст и полученный им незадолго до болезни матери диплом юриста, к беседе даже подключилась госпожа Скобелева собственной персоной и, надо сказать, произвела на юношу неизгладимое впечатление… Так вот, в это самое время у лежавшей в боксе Поспеловой действительно произошла перфорация желчного пузыря, и лапароскопическая холецистэктомия стала неизбежна. Но во время перфорации произошло рассеивание камней по брюшной полости, что, в свою очередь, потребовало от хирургов
Андрей поднялся на четвертый этаж утопавшей в зарослях сирени хрущевской пятиэтажки и позвонил в звонок десятой квартиры. Нарисованный воображением бывалого сыщика портрет не подтвердился реальностью. Марина Романовна была небольшой полненькой женщиной с ласковым взглядом серых, окруженных милой сеточкой морщинок глаз и с тихим убаюкивающим голосом. Выглядела она в свои пятьдесят четыре как хорошо сохранившаяся шестидесятилетняя женщина. Вероятно, дело было в ее манере одеваться и держаться. Но ни изможденной, ни слабой она не выглядела. Сына возле нее не наблюдалось.
– Андрей Петрович, я полагаю? – пропуская его в крохотную прихожую, уточнила дама.
– Совершенно верно, – в тон ей мягким тихим голосом ответил Андрей.
– Проходите, пожалуйста. Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной чаю? Я вчера обнаружила в шкафу последнюю баночку вишневого варенья без косточек. Вы любите вишневое варенье? – елейным голосом спросила хозяйка.
– Безмерно. Особенно без косточек, – излил ответную порцию сиропа Андрей.
– Вот и чудесно, – кивнула Марина Романовна, указывая гостю путь в комнату.
Квартира оказалась двухкомнатной. Андрея принимали в крохотной гостиной.
Когда стол был сервирован и первые несколько глотков чая выпиты, Андрей наконец счел возможным перейти к сути дела. Марина Романовна оказалась немногословной, к удивлению Андрея, она больше слушала, чем говорила, каким-то удивительным образом взяв руководство беседой в свои пухленькие ручки. Когда Андрей, как загипнотизированный кролик, выложил милой даме все, что имел за душой, Марина Романовна ненадолго задумалась.
– Хорошо, – мягко произнесла она после минутной паузы. – Я помогу вам. Судя по всему, дело обещает быть громким, вполне вероятно – и даже совершенно определенно, – оно заинтересует прессу и телевидение, а мой сын, видите ли, недавно закончил юридический факультет, и подобный громкий процесс вполне может сделать ему имя в юридических кругах, создать определенную репутацию, поскольку он будет представлять в этом деле мои интересы, а возможно, кто-то еще из пациентов захочет воспользоваться его услугами. Если дело пройдет успешно и нам удастся удерживать внимание прессы достаточно долго, сын сможет открыть собственную фирму или, во всяком случае, обзавестись полезными связями. Но уж вы, голубчик, со своей стороны должны обещать Виталику всестороннюю поддержку и непременно делиться с ним информацией, поскольку теперь мы с вами в одной лодке, – назидательно произнесла пухленькая ласковая Марина Романовна и протянула ему руку. – Давайте скрепим наш союз дружественным рукопожатием!
«Союз меча и орала», всплыло из глубин сознания Андрея Усова. При этом он поймал себя на том, что боязливо спрятал за спиной руки, но тут же он спохватился и пожал ее ладонь.
Вот тебе и «учительница первая моя»!
Глава 19
Конец мая в этом году выдался дождливым и пасмурным, и все семейство Андрея Усова считало дни до отъезда в Грецию, откуда и начинался их волшебный круиз. Да и Андрей то и дело ловил себя на мысли, что он ждет этой поездки с нетерпением и любопытством.