Ангел-телохранитель
Шрифт:
Но Люля вдруг с сонным вздохом разворотила одеяло и прижалась к нему. Теперь их разделяла только тонкая ткань одежд, через которую так отчетливо, так мощно соединилось тепло их тел!
Он с трудом подавил волну возбуждения, стараясь бесшумно перевести дыхание. Ей снится, конечно же, муж… Но при этом ее тело так удивительно ловко вписалось в его, словно кто-то заранее предусмотрел совпадение их конфигурации. Одно только место не вписалось, одно только место мешало и давило – там, в низу его живота… Он отодвинулся немного.
Лезли
От этих мыслей закипала кровь. Артем приказал себе выбросить их из головы.
Минут через пятнадцать он, успокоенный ее размеренным дыханием, поднялся и пошел делать свой обход.
Люля, едва закрылась за ним дверь, в панике откинулась на подушки. Он ушел! Придет ли он еще к ней?
Ей отчаянно был нужен Артем, его тело, его близость… Не было ни «зачем», ни «почему», было только одно категоричное «нужно».
Но сказать ему об этом она не посмела. Что подумает о ней Артем? Он не поймет… Он осудит ее.
Но если он не будет с ней эту ночь, она просто не доживет до утра… Чужое зло, чужая разрушительная энергия скопились в ней за эти долгие недели несостоявшихся убийств. И, не убив ее, зло осело в ней, как радиоактивный налет: на печени, на почках, на легких… Повсюду!
Артем ощущался чем-то вроде антидота. Почему? Она не знала. Она не была влюблена… Но она ему доверяла, только ему, единственному. Так доверяют врачу: он вылечит. Тяжесть его тела выдавила из нее смерть. Его горячее дыхание растопит в ней смерть. Его живая сила победит в ней смерть…
Она вышла из спальни, как лунатик, не зная толком, что собирается делать. Просто ей нужен Артем, вот и все.
Она тихо шла босиком. В доме было темно: Артему так удобнее наблюдать за пространством вокруг дома. На втором этаже она Артема не нашла и спустилась вниз. Лестница несколько раз скрипнула под ее шагами, и она ждала, что Артем ее окликнет…
Но он почему-то не окликнул. Не слышал?
…Он стоял у окна на кухне, заложив руки за спину. Люля бесшумно подошла, так и не решив, что сказать и что сделать.
Он не обернулся. Она остановилась в двух шагах от его спины, раздумывая.
Но он заговорил первым, все так же глядя в окно и не поворачиваясь к ней:
– Не спится?
– Ты слышал мои шаги?
– Конечно.
– А почему ты не подошел? В смысле, не пришел… Не спросил….
Она умолкла, запутавшись.
Артем повернулся и, чуть присев на подоконник и сплетя руки на груди, спросил, как Люле показалось, холодно:
– Зачем?
Она залилась краской. В темноте, к счастью, не видно… Неужто он догадался, прочел ее мысли?!
– Мало ли, по какой надобности ты вышла, – продолжил он. – Я ведь твой телохранитель, а не шпион. Это твой дом, Люля, и ты вправе ходить по нему куда и когда вздумается!
С этими словами все мгновенно усложнилось.
Как-то Артем сказал ей: «Вы звезда…» Люля тогда вскинулась: «Что за глупости? У меня есть талант, да, но я его не заработала! Мне его бог дал или природа, не знаю… Вот и вся разница! Чего-то добилась своим трудом. Так и вы трудитесь, Артем… Это у вас в голове расхожие штампы, выбросьте их на помойку!» – ответила она тогда гневно…
Но он, видать, не выбросил. Он нагородил между ними препятствия под тупым названием «социальная разница» и сейчас намекал на это…
Или просто прятался за ними?!
– Ты хочешь пить? – спросил он, по-прежнему не расплетая рук.
А ей хотелось, чтобы он их раскрыл и притянул ее к себе.
– Нет. Я пришла к тебе. Мне не спится, мне страшно…
Наконец он разомкнул руки и взял ее ладонь:
– Пойдем. Лучше будет, если ты примешь снотворное. Я посижу с тобой, пока ты не заснешь.
– У меня нет снотворного… – Люля не двинулась с места. – Ты знаешь, Артем, у меня на самом деле очень крепкие нервы! – Ей не хотелось в спальню, ей хотелось, чтобы он и дальше держал ее за руку, и она принялась болтать лишь бы что. – На моем месте, я думаю, многие не выдержали бы. В лучшем случае уже давно сидели бы на антидепрессантах… А я неизбалованна, Артем. Со мной никто никогда не нянчился. Не вникал в мои настроения и переживания. Вот только Владька… Но так недолго, что я не успела разбаловаться. Я привыкла справляться со своими нервами, настроениями, с тоской и депрессией сама. Я научила себя засыпать при любых обстоятельствах… Никогда в жизни не принимала снотворное. Но сейчас мне трудно справляться. Хотя я держусь. Правда же?
– Правда, – ответил он серьезно. – Я поражаюсь тебе. На твоем месте мало кто из мужчин выдержал бы. Ты молодчина.
И Люля вдруг почувствовала, что в устах Артема слово «молодчина» означало большой комплимент.
Она взяла стул и села, лицом к Артему, по-прежнему стоявшему у окна.
– Давай выпьем вина?
– Ты же знаешь, Люля, что я на дежурстве, – мягко напомнил он.
– Ну, только глоточек! Я себе полную рюмку налью, а ты – глоточек. Чтобы чокнуться со мной, ладно? За судьбу, которая меня хранит!
Артем наконец отклеился от подоконника, нашарил в темноте штопор, взял указанную Люлей бутылку из шкафа, где лежал довольно большой запас хорошего вина в специальных деревянных ячейках. И, не проронив ни слова, откупорил вино и разлил его в две рюмки.
– Тебе не холодно? – кивнул он на ее босые ноги.
– Нет, – соврала Люля.
Артем поставил стул напротив, сел и поймал ее ступню. Она была ледяной. Тогда он поймал вторую и положил обе себе на колени. На теплые колени…
– Тебе так удобно сидеть? – поинтересовался он без всякого выражения.