Ангел тьмы
Шрифт:
– А вот вариант с миниатюрами более перспективный, – продолжал Хеннинг.
– Вот как? – с надеждой воскликнул Дэнни.
– Джейкс был арт-дилером. Вполне естественно, что дом напичкан ценными картинами. Большинство из них – современные.
– Вау! – саркастически воскликнул другой детектив. – Просто не понимаю, как вам удается быть столь проницательным, Хеннинг! Не коп, а золото!
Все рассмеялись. Его положение любимчика при учителе Магуайре было неизменным предметом шуток.
Сам Хеннинг проигнорировал издевку.
– Если бы убийца действительно разбирался в искусстве,
– Может, они были слишком тяжелыми? – спросил кто-то. – Этот тип был один.
– Мы в этом вполне уверены, не так ли? – вмешался Дэнни.
– Да, сэр, – кивнул детектив Хеннинг. – Эксперты подтвердили, что отпечатки, найденные в доме, принадлежат одному человеку. Если не считать, конечно, отпечатков семьи и слуг. Но в любом случае картины не были тяжелыми. Все они достаточно малы, и один человек вполне мог их унести. Кроме того, все вместе они стоят свыше тридцати миллионов долларов. Но наш парень выбрал миниатюры – единственный антиквариат в коллекции Джейкса.
– Насколько они ценны? – поинтересовался Дэнни.
– Все относительно. Стоят пару сотен тысяч каждая, так что в общей сложности – миллион баксов. Фамильные портреты девятнадцатого века, в большинстве своем из Европы. Рынок таких произведений очень мал, так что пока это наиболее верный способ разыскать украденное. Я узнал имя местного эксперта. Он живет в Венис-Бич. Сегодня я с ним встречаюсь.
– Хорошо. Что-то еще?
Остальные члены бригады представили свои отчеты. Альпинистские канаты, которыми связывали супружескую чету, продавались в любом магазине спортивных товаров. Узел, завязанный убийцей, был довольно сложным: двойной выбленочный, еще одна улика, указывающая на то, что они ищут преступника-профессионала. Но других улик почти не было. Данные о крови и сперме в базе данных отсутствовали.
– Как насчет прошлого Джейксов? Какие-то обстоятельства, способные нам помочь?
Ничего. Эндрю Джейкс вел честный бизнес, и все его сделки были прозрачными. Он был известным филантропом, не говоря уже о том, что делал значительные взносы в Благотворительную ассоциацию полиции ЛАПД.
Дэнни вспомнил, что уже слышал его имя. Странно, что такой щедрый человек не включил в завещание благотворительных пожертвований.
У старика не было явных врагов, никаких родственников, близких или дальних, кроме бывшей жены, с которой он развелся двадцать пять лет назад и которая удачно вышла замуж и жила в Фресно.
Дверь неожиданно распахнулась. В комнату, размахивая листочком бумаги, ворвался офицер Джон Болт, стеснительный рыжеволосый молодой человек, один из самых младших членов команды Дэнни.
Все встрепенулись.
– Адвокат миссис Джейкс только что сделал заявление.
При упоминании о Лайле Реналто Дэнни напрягся. Проверка Хеннинга ничего не дала, но подозрения Дэнни не угасли.
– Не держи нас в напряжении, Болт. Что он сказал?
– Миссис Джейкс отдает все унаследованные деньги обездоленным детям.
– Не может быть, чтобы все.
Болт протянул Дэнни бумагу:
– Каждое пенни, сэр. Больше четырехсот миллионов!
Прочитав заявление, Дэнни ощутил странный подъем духа.
«Я
Час спустя он остановил машину у ворот большого особняка в стиле неотюдор на Беверли-Хиллз. Кэнон-драйв, 29. Адрес, который дала Анджела, выписавшись из больницы. Дом принадлежал другу.
– Я не могу вернуться на Лома-Виста, детектив, – объяснила она Дэнни. – Слишком болезненные воспоминания. Останусь с другом, пока дом не продадут.
Горничная в униформе провела Дэнни в теплую солнечную гостиную, обставленную мягкой мебелью, где по углам стояли большие вазы с душистыми фрезиями и лилиями. Очень женская комната, словно созданная для Анджелы. Сама она вышла к Дэнни босиком и в джинсах. Со дня нападения прошло две недели, и синяки поблекли до светло-желтого цвета. Дэнни впервые увидел цвет ее глаз – густо-карих, влажных, как расплавленный шоколад. Ни одна женщина не имела права быть такой прекрасной.
– Детектив!
Она с улыбкой пожала ему руку. Во рту у Дэнни пересохло.
– Какие-то новости? Вы уже нашли его?
– Пока нет. – Увидев тень разочарования на ее лице, Дэнни отчего-то ужасно расстроился. Ему совершенно не хотелось разочаровывать такую женщину… – Мы пока еще на раннем этапе расследования, миссис Джейкс. И обязательно его найдем, – заверил он.
Анджела села на диван и жестом предложила Дэнни сделать то же самое.
– Пожалуйста, зовите меня Анджелой. Хотите что-нибудь? Чай?
– Спасибо, не стоит. – Дэнни ослабил узел галстука. «Дело во мне, или здесь так жарко?» – Я хотел бы задать еще пару вопросов, если не возражаете. О вашем браке.
– Моем браке? – озадаченно переспросила Анджела.
– Чем лучшее представление мы получим о вашей супружеской жизни, тем скорее выясним, кто это сделал. И почему.
Анджела, помедлив, задумчиво кивнула.
– Договорились. Что вы хотите знать?
– Начнем с начала. Где вы познакомились?
– На лекциях по искусству в КУЛА [2] .
Глаза ее словно засветились, и Дэнни подумал: «Господи, она действительно его любила».
– Это не было обычным университетским курсом или чем-то в этом роде. Просто вечерние занятия, на которые я ходила. Не то чтобы я очень в этом преуспела.
2
Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе.
Дэнни поражало, что такая роскошная женщина настолько мало в себе уверена. Но Анджела Джейкс, казалось, обладала удивительной способностью к самоуничижению.
– В какой школе вы учились? – спросил он.
– «Беверли-Хиллз-хай», а что?
– Чистое любопытство.
– Ясно.
Она снова улыбнулась. Желудок Дэнни перевернулся, как оладья на сковороде.
– Так или иначе Эндрю пришел в университет, чтобы прочитать лекцию об арт-бизнесе. «Как заставить владельца галереи взглянуть на твои работы». Что привлекает собирателей и все в этом роде. Он был таким умным и веселым. Мы сразу поладили.