Ангел возмездия
Шрифт:
— Здесь я живу.
— Да?! — удивился он. — А я вот в этом подъезде. Еду и соображаю — откуда вы узнали мой адрес, я же не говорил.
Лена улыбнулась.
— Давайте на «ты», — предложила она, — все-таки соседи. Михась кивнул головой в ответ, Лена включила сигнализацию, машина пикнула пару раз, моргнув фарами.
— Идем, — предложила она.
— Куда? — глупо спросил Михась.
— Ко мне, — с простой улыбкой ответила Лена. Михась смутился — надо же было так нелепо спросить.
«Куда? К ней или ко мне, какая разница. Нет, разница есть», — подумал он и зашагал вслед за ней.
В лифте они по сути знакомились
«Без каблуков, наверное, метр восемьдесят, — подумал он. — Высокая и стройная». Он не стесняясь смотрел на нее, Лена широко улыбнулась, доставая из сумочки платочек.
— Испачкался, — ласково приговаривала она, вытирая его щеку. — Но, ничего, сейчас в ванне отмоешься и согреешься, спаситель ты мой.
Михась был не против ванной, но ему хотелось сказать что-то наподобие женского тепла, которое согревает во сто крат лучше. Подходящие слова не находились, а все опошлить ему не хотелось. Ему почему-то казалось, что Лена ждет от него именно чего-то такого — насчет женского тепла в духовном, возвышенном смысле.
— Приехали, — прервала его мысли Лена, так и не дождавшись ответа.
Восьмой этаж, понял Михась, увидев на стене цифру. Дома хозяйка засуетилась, развешивая верхнюю одежду на плечики, потом завела его в ванную.
— Возьми мой халат, к сожалению, мужского нет, — немного подумав, добавила: — А может, и к счастью. Побудешь так, в халате, пока сохнет одежда.
Лена закрыла дверь, оставив его одного. Михась взъерошил пятерней мокрые волосы, потом пригладил их, хмыкнул про себя что-то нечленораздельное и полез под душ. Горячий, он согревал каждую косточку и мышцу, истомой разливаясь по телу и вытесняя мысли. Михась постоял под горячим душем минут пять, добавил напоследок изрядно холодной воды, содрогнулся, представив себя на улице, и выключил все. Растерся махровым полотенцем докрасна, улавливая исходящий незнакомый, но приятно волнующий запах. Часть мыслей вернулась к нему, та часть, которая касалась ее красоты, нежности и волнующей женственности.
Вздохнув, он просунул руки в рукава ее халата, понял, что разорвет его, если наденет полностью, задумался, увидев на стояке простыню. Но хозяйку «обижать» не стал — обернулся ее халатом, затягивая рукава на поясе, и вышел.
— Большеват немного халатик, — с улыбкой произнес он. — Извините.
Михась видел, как хозяйка с интересом оглядывает его торс, и ему это доставляло удовольствие. В 45 лет тоже можно хоть чем-то похвастать, а это в его возрасте удавалось не каждому.
Лена, засмотревшись на его атлетическую фигуру, словно очнулась и поманила его на кухню.
— Я тоже ополоснусь немного, а ты, пожалуйста, прикати из комнаты столик, перенеси все на него — посидим немного, отметим мое спасение.
— Ладно, — простодушно ответил Михась, завороженный ее притягательной улыбкой.
Провожая ее взглядом и оценивая фигуру, подумал: «И когда она все это успела»?
Михась прикатил из комнаты столик, составляя на него тарелочки с колбаской, сыром, помидорами и огурцами. Нехитрая снедь, но приготовленная со вкусом, едва разместилась на маленьком столике. Он укатил его обратно в комнату и размышлял, где поставить: у дивана — «ближе» к ней, но менее удобно, и она может подумать, что он захочет «лапать» ее, станет чувствовать себя скованной. Между кресел удобнее, но «далековато» от нее, зато приличнее. Никогда не угадаешь, решил он и поставил столик между кресел, взял в руки бутылку «Мартини». Перед глазами, застилая этикетку, всплыла ее фигурка, как раз такая, нестандартная, которая ему нравилась: 90 х 60 х 100. Он вздохнул, поставив бутылку на столик, и прикрыл глаза.
Лена неслышно вышла из ванной и откровенно рассматривала его. Ей нравились мужчины с крепкой фигурой и мужественным лицом. Мужик, прежде всего, должен быть мужиком, считала она, а если он к тому же еще имел и симпатичное лицо — сердце ее таяло безвозвратно, она отдавалась ему страстно и бурно, невзирая на душу. Насытившись телом, переживала, если ее бросали или мужчина совсем не подходил по характеру и поступкам. Таких она оставляла сама, с горечью. В свои 35 лет она ни разу не была замужем, страдала от одиночества, разбавляя его увлечениями. «Эх, если бы он подошел мне полностью… я бы всю себя отдала только ему». Лена тихо вздохнула.
Михась открыл глаза — он не услышал ее вздоха, он почувствовал ее запах. Лена присела в кресло. Михасю подумалось: «А может, у нее под халатиком тоже ничего нет»? Он заметил — бюстгальтера не было, а там?
— Что предпочитаешь? — прервала его мысли Лена, показывая на спиртное.
— Сейчас «Мартини», реже водку «Байк», хотя кедровская продукция в последнее время упала качеством, хороший коньяк, а вообще-то пиво. Крепкие напитки пью редко и немного.
Лена заметно повеселела — не часто ей попадались настоящие мужики: не дураки и не пьяницы. «А если он еще и не бабник… хотя все это будет зависеть от меня. Ну, держись, Коленька, возможно, у меня появился шанс, и упускать я его не собираюсь». Она подняла рюмку.
— Обычно говорят: за знакомство, но я бы выпила за тебя, мой дорогой спаситель.
И опрокинула всю рюмку в рот, не давая ему возможности возразить или предложить свой тост. Но Михась, выждав немного, пока спиртное «улеглось» в ее желудке, все-таки произнес свое:
— А я — за то, что, благодаря судьбе, мы сегодня встретились. Лена благодарно взглянула в его глаза, ей все больше и больше нравился этот мужчина, которого она окликнула на дороге. Нет, она не благодарила провидение за встречу, ее мысли были совсем другими… А спросила она его о третьем, совсем не далеком обоим.
— Тебе завтра на работу?
— Нет, — ответил Николай. — Я сейчас безработный.
— И мне не на работу, — ушла от прямого пояснения она. — Посидим тогда еще немножко?
— Посидим. У тебя хорошо, уютно… Какая-то притягивающая, располагающая аура в доме. Значит, ты хороший и добрый человек, Лена.
Михась снова разлил «Мартини».
Лена неожиданно для себя поняла: он высказал ее мысли, которые она не могла собрать в единое. Именно какая- то положительная аура висела вокруг этого человека и манила, притягивала ее к нему. А как сказано — просто и ласково, веско. Она уже не сомневалась — это ее удача, ее шанс любви и семейного счастья, шанс долгожданного семейного очага. Ее глаза увлажнились, она поняла — перед ней ее счастье, ее «принц на белом коне», ее сказочная мечта в реальности. Она не знала о нем ничего, кроме имени, но реальный рассудок не пробивался сквозь кость, заблудился в мозговых извилинах.