Ангел. Презумпция жизни
Шрифт:
Вчера, когда он взял меня за руку, он посмотрел ТАК… что я засомневалась в своих силах оставить наши отношения просто дружескими. Но после того, что он сегодня написал – фигушки! Ни чем он не лучше других. Умнее, симпатичнее, обаятельнее, но всё равно не лучше! Всем им нужно одно и то же, и ему в том числе. Ненавижу мужчин.»
Вот так, да? Я не знал, смеяться мне или орать от злости. Как можно было ТАК воспринять вполне конкретный текст?! Во-первых, я этого не писал. Во-вторых, я совсем не это имел ввиду, в-третьих, я прикалывался и ржал всю переписку, со своих слов, с её ответов, рогато-чертячьих смайликов и психов! А она это восприняла всерьёз?! О боже, за что ты нас ими наказал? Воистину, мозгу ребро никогда не понять! А ребро без мозга могут спасти только сиськи размера «футбольный мяч»…
Я этого не говорил! То есть, я шутил!
Вот только она загнула эту страницу. И судя по расплывшимся в некоторых местах буквам, пролила над ней ведро слёз. Разочаровываться всегда обидно. Я пересилил свою буквофобию и прочитал несколько страниц с конца. Коротко их смысл можно было вложить в два слова – мир дерьмо. Особенно она ругала разговор с приехавшей издалека подружкой, с которой они раньше жили в одной комнате в общаге. Судя по тексту, подружка была ещё ничего в училище, но потом удачно вышла замуж, бросила учёбу и уехала заграницу тратить мужнины денежки и окончательно поднялась. Как описала Ксюха в своём дневнике – приехала в родное захолустье дышать угольной пылью эта фифа только затем, чтобы снисходительно поулыбаться бывшим подружкам, живущим в съёмных развалюхах на одну зарплату. Как я понял, подружка вывела Ксюху из себя ужасно, и как раз после её визита у моей любимой художницы начались приступы психодела, переходящие в суицидальные настроения. Читать стало решительно невозможно, я захлопнул дневник и полетел знакомиться с мажористой подружкой.
***
– Танечка? Куда ты собралась?
– Говоривший был полненьким и лысеньким, но держался с таким достоинством, что невольно хотелось обращаться к нему на вы и уступать дорогу.
– Подружку проведать, милый, - девушка тоже была полненькая и невысокая, вместе они смотрелись удивительно гармонично.
– Ты меня отпустишь?
Она докрасила глаза, спрятала кисточку и улыбнулась подошедшему мужчине. Он обнял её, чмокнул в макушку:
– Конечно, езжай. Только не допоздна, твоя мама готовит праздничный ужин. Деньги на такси есть?
– Я трамваем доеду, здесь совсем недалеко, – махнула рукой она. Муж поморщился, пожал плечами:
– Как хочешь, Танечка.
Они попрощались, я ускорил время, полетел к Ксюхе, во всю готовившейся к встрече с подружкой.
Когда Танечка вошла, последовали долгие взаимные визги, обнимания и целования, потом они прошли на кухню, я невольно рассмеялся, глядя как заблестели Танины глаза при виде горы ещё дымящихся пирожков — не зря Ксюха полдня готовила. Они заболтались о жизни, о том кто где, как и с кем… Ничего необычного я в их разговоре не видел, никакого напряжения, подружки трепались как старые добрые знакомые, возможно, не успевшие стать друзьями, но вполне приятные друг другу.
От девчоночьей заливистой болтовни у меня начало сводить челюсть, я немного ускорил время, чтобы их голоса слились в сплошной щебет, сел на подоконнике, готовясь наблюдать. Ничего не происходило. Танечка уминала пирожки, Ксюха хрустела принесённым подружкой тортом, чашки с чаем наполнялись уже в чёрте какой раз… Тихо, мирно. Сидят болтают две подружки, дурачатся, хохочут, Таня что-то хитро крикнула Ксюхе, засмеялась, с неожиданным проворством ныряя под стол от летящей в лоб ложки, Ксюха тут же бросила вторую, шутливо погрозила кулаком. Мне стало интересно. Я прокрутил назад, запустил с нормальной скоростью, прислушался.
– Что там Джо?
– Таня отхлебнула из кружки, сверкая кругленькими голубыми глазками.
– Не стала с ним встречаться?
– Не-а, - Ксюха махнула рукой.
– Зануда он, хоть и рокер.
– А что так? Он же вроде так за тобой увивался, да и ты вроде не против была? Я уже представляла тебя в кожаном свадебном платье с бахромой и заклёпками!
– Девушка скорчила пакостную рожицу и очертила в воздухе контуры фигуры-амфоры, потом сложила из пальцев «козу», потрясла над головой, давя лыбу.
– И свадебный марш на бас-гитаре!
Ксюха прыснула и швырнула в неё ложечкой, Таня согнулась под столом, запищала:
– За правду погибаю! Свободу слову!
– Выглянула из-под стола, тут же получила второй ложечкой, пикнула и опять спряталась. Ксюха потрясла кулаком:
– Я те дам свободу! Такому слову свободу только дай!
– И что?
– Танечка осторожно выглянула из-под столешницы, убедилась, что весь боезапас Ксюха уже извела и снова села, вопросительно уставившись на хозяйку дома.
– А то!
– Ксюшка фыркнула.
– Накаркаешь ещё, боже упаси!
– Ну чего ты так «накаркаешь»? Ты что, замуж не хочешь?
– А что там хорошего?
– Запальчиво спросила Ксю.
Таня на миг закрыла глаза, а когда открыла, в них появилось что-то новое, что-то до такой степени родное, что я вдруг почувствовал, что мне очень нравится эта девушка, настолько, что я готов на серьёзные жертвы ради её счастья. Не отдавая себе отчёта о том, что делаю, я подошёл поближе, стал у её плеча, по мне разлилось такое блаженное тепло… Я попытался представить, сколько времени уже порхаю ангелом… Около недели, наверное, я не ем и не сплю, поэтому судить о времени сложно. И за всё это время я привык к тому, что мне не бывает тепло. А теперь было! Танечка говорила с улыбкой что-то о том, как хорошо встречать у двери любимого, просыпаться от его голоса… Слова проплывали мимо меня, я не искал в них смысла, я грелся в свете её Любви.
Ксюха скептически пожала плечами:
– Кому как.
Их разговор понемногу сошёл на нет, Танечка засобиралась, робко попросила пару пирожков с собой, маму угостить. Ксюха хихикнула, насыпала целый пакет, протянула:
– И мужа не обдели!
Танечка зарделась, опустила глаза:
– У меня такие вкусные никогда не получались. Спасибо.
– В следующий раз приезжай со своим вареньем! Вот уж что у меня никогда не получится, - подмигнула Ксюшка, возвращая комплимент, я опять ускорил время – от их общения меня клонило в сон. Хоть и спать я теперь не умею, всё равно плохо. Они попрощались, Ксюха стала тихо и задумчиво убирать со стола и мыть посуду. Никаких вспышек нервов, никаких слёз… Чего ж она так злобно описала эту встречу в дневнике? Я привык, что Ксюха склонна к художественным преувеличениям, но углядеть в милом дружеском чаёвничестве такой наезд и издёвку, какие описала Ксюха, я в упор не мог. Я всё-таки ни хрена не понимаю женщин!
Я сел на подоконник, слушая как девушка тихо напевает что-то из скорпов и гремит посудой, открыл её дневник на предпоследней исписанной странице. Дата была не сегодняшняя, сегодня она ничего не писала, а вот завтра напишет, да такое… Почему завтра? Непонятно. Я ещё раз перечитал всё что было о Танечке, найдя описание ужасно грубым и несправедливым, закрыл дневник. Почему так?
Я взлетел на крышу, солнце садилось, я отбрасывал длинную полупрозрачную тень. Что делать с проблемой, в которой ужасно запутался и совершенно не разбираешься в сути вопроса? Обычно в этом случае надо искать специалиста, который знает и разбирается. Идея мне понравилась, я стал развивать мысль – мне нужен человек, который разбирается в женщинах, причём молодых и на всю голову сумасше… э, творческих! И при этом, сможет со мной поговорить… Вот тут я задумчиво почесал макушку – как поговорить? Меня никто не видит, почти никто не слышит и уж точно никто не станет со мной разговаривать.