Ангельская Горячка
Шрифт:
Я нахмурилась, глядя на него.
— Это вопрос с подвохом.
— О?
Да. Теперь я была в этом уверена.
— Ты заводишь разговор в такое русло, которое не имеет никакого отношения к делу, — сказала я.
— Это было бы очень хитро.
— Вот именно, — согласилась я. — А ты очень хитёр.
— Каденс, я понимаю, что ты заботишься и о своём отце, и обо мне. Ты хочешь, чтобы мы были счастливы.
— Да, — осторожно ответила я.
— Когда ты видишь нас счастливыми, это делает тебя
— Да, хоть я рискую угодить в твою ловушку. Когда вы оба счастливы, это делает меня счастливой.
— Тебе нужно на мгновение посмотреть на эту ситуацию с совершенно беспристрастной точки зрения, — сказал он мне. — Если твой отец хочет противостояния, и я хочу быть противостояния, то разве ты не должна быть счастлива, когда мы ссоримся? Потому что мы оба делаем то, что делает нас счастливыми.
Вот она. Ловушка Дамиэля. И я вошла прямёхонько в неё.
— Дамиэль Драгонсайр, у тебя поистине есть талант искажать реальность.
— Принцесса, если ты продолжишь осыпать меня похвалами, я не могу обещать, что буду хорошо себя вести, — сказал Дамиэль, медленно изгибая губы.
Я посмотрела вниз. Его ладонь лежала на моём бедре.
— Мы на миссии, Дамиэль, — прошептала я.
— У нас ещё есть время, прежде чем мы доберёмся до руин, — он окинул меня долгим, неторопливым взглядом, а его язык выскользнул и медленно прошёлся по губам.
— Ты хочешь, чтобы мы занялись сексом в кузове грузовика Легиона? — прошипела я.
Он пожал плечами.
— Ну, нам не впервой.
Я покраснела.
Его рука скользнула по моей щеке, мягко и чувственно.
— Если отбросить все поддразнивания и притворство, Каденс, я люблю тебя. Ты — тот яркий свет, который озаряет моё безрадостное бессмертное существование.
Его слова были такими красивыми — но не красивее правдивости, звеневшей в каждом слоге.
Мои глаза увлажнились, а горло сдавило от эмоций.
Серьёзный огонёк в его глазах сделался игривым.
— Так что если я не могу держать свои руки при себе, ну, практически никогда, то меня нельзя в этом винить.
— Тебя нельзя в этом винить… — с неверием повторила я.
— Твой ангельский ореол затмевает для меня всё остальное.
— Включая приличия и благоразумие.
— Приличия и благоразумие — плохие друзья в постели.
С моих губ сорвался смешок.
— Ты неисправим.
— Естественно. Чтобы ангела можно было исправить, ему сначала надо обзавестись каким-то несовершенством.
Я издала фыркающий смешок. Я просто не могла перестать смеяться. Мне нравилось видеть Дамиэля таким, а не холодным стоиком, обременённым миллионом тревог.
— Ты должен хотя бы попытаться вести себя прилично, — сказала я ему.
— В присутствии посторонних я буду вести себя прилично.
— Мы здесь не одни, — я взглянула на отодвигающуюся панель между передними и задними сиденьями. — За рулём грузовика сидит Лейла.
Дамиэль убрал прядь моих волос за ухо.
— Она всегда хранила твои секреты. Она — одна из хороших.
Его рука скользнула вниз по моему бедру, и его прикосновение было мягким, как шёпот.
Пока я не поддалась искушению, я отодвинула панель и прикрикнула в кабину:
— Ты это слышала, Лейла? Ты — одна из хороших.
— Я слышала, — ответила она, не отрывая глаз от дороги. — На самом деле я слышала больше, чем мне когда-либо нужно было слышать.
Её упрёк смягчался лёгкими, дразнящими нотками. Майор Лейла Джуэлл была прилежным, преданным солдатом Легиона, но она умела веселиться. Её магические исследования были очень хорошо организованы, но всё же было что-то почти игривое в том, как она проводила свои эксперименты.
Она была очень предана своим обязанностям, но ещё больше — своим друзьям. Мне повезло оказаться одним из этих друзей.
— Мало кто когда-либо видел эту сторону генерала Драгонсайра, — сказала я ей. — Должно быть, ты действительно нравишься Дамиэлю, если он позволил тебе заглянуть под маску Мастера-Дознавателя.
Дерзкая ухмылка пряталась в изгибе серьёзных, чётко очерченных губ Лейлы. Она была из числа тех редких солдат, которые могли выйти из боя с таким же безупречным макияжем, как и до боя. Сегодня она нанесла красно-оранжевые блестящие тени для век и клубнично-красную помаду.
— Судя по тому, что я слышала из вашего разговора, твой отец видел эту сторону Мастера-Дознавателя, — сказала она мне. — И всё же генералу Драгонсайру не очень-то нравится генерал Сильверстар.
— Это взаимовыгодная неприязнь, — глаза Дамиэля прищурились. — А ты неплохой партнёр для дебатов.
— Каденс — хороший учитель.
Я была наставницей Лейлы с тех пор, как она приехала в Замок Бури двадцать лет назад, вскоре после того, как я приняла командование территорией.
— Попомните мои слова, — сказала я. — Лейла станет следующим ангелом Легиона, и притом превосходным. В конце концов, я научила её почти всему, что она знает.
— А я научил тебя большей части того, что знаешь ты, — сказал Дамиэль.
— А как же все те годы, что я готовилась стать ангелом под руководством моего отца? Разве это не считается?
— Конечно, это считается. Немножко. Вот почему я сказал, что научил тебя «большей части» того, что ты знаешь. Но не всему, — он сверкнул ослепительной улыбкой. — Всего лишь почти всему.
— Моему отцу не понравилось бы слышать то, как ты обесцениваешь важность его тренировок.
— Естественно.