Ангельский Огонь
Шрифт:
— Что ты имеешь в виду?
— Вы с полковником Драгонсайром находились в очень даже реальной, смертельной опасности. В общих злоключениях рождаются связи.
— Ты думаешь, что я переношу свои чувства к нему на кинжал.
— Это ты мне скажи.
Я подумала над её словами.
— Я не уверена, кто для меня Дамиэль. Или кто я для него.
Её губы изогнулись в усмешке.
— Он тебе реально нравится.
— Почему ты так говоришь?
— Ты идеальный солдат, Каденс. Ты живёшь и дышишь протоколами.
Я
— Ты ничего не можешь с этим поделать, дорогая. Так воспитал тебя отец. Ты разве не заметила, что Ева и я — единственные солдаты в Легионе, которых ты называешь по имени?
— Это неправда. А как же Никс?
Она усмехнулась.
— Ладно, зануда. Первый Ангел подобна богам. У неё нет фамилии. А у полковника Драгонсайра есть. Ты назвала его «Дамиэль», а значит, ты считаешь его хотя бы другом, — её улыбка озарила все лицо. Теперь она не просто улыбалась, она буквально сияла. — Но я думаю, что он — нечто большее, чем друг.
— Мастер-Дознаватель… с ним всё сложно.
— Вот уж действительно.
— А определить мои отношения с ним — ещё сложнее, — добавила я.
В её глазах зажглась дьявольская искорка.
— Ты запала на полковника Драгонсайра.
— Можно ли назвать это «запала», если это не совсем одностороннее чувство?
Дамиэля тоже влекло ко мне. Я это чувствовала. И дело не только в магии. Я чувствовала, как что-то тянет нас друг к другу, даже когда наша магия была приглушена.
— Полковник Драгонсайр испытывает к тебе симпатию, — Аллегра ослепительно улыбнулась. — Генерал будет в восторге.
Действительно. Папа предупреждал меня о Дамиэле.
— Так когда вы с полковником Драгонсайром снова увидитесь? — спросила у меня Аллегра.
— Понятия не имею. Но он обещал как-нибудь нанести визит и испечь мне блинчики.
— Если он предложил приготовить завтрак, должно быть, он планирует остаться на ночь, — она подмигнула мне.
Я открыла рот, чтобы выдать остроумный ответ (детали которого я всё ещё продумывала), но твёрдый стук в дверь пресёк момент моей риторической гениальности.
— Ого, быстро он, — прокомментировала Аллегра.
— Это не полковник Драгонсайр, — сообщила я ей. — Это мой отец.
Папин стук легко было узнать.
Я подошла к двери и открыла её. Действительно, на пороге стоял мой отец. Он не тратил времени впустую и вошёл в комнату так, будто это место принадлежало ему.
Его взгляд остановился на Аллегре.
— Капитан Прайор, вы свободны.
Он говорил особенно грубо, даже для него. Возможно, он подслушал наши сплетни.
— Каденс, — сказал он после того, как Аллегра ушла и закрыла за собой дверь. — Нам нужно поговорить о полковнике Драгонсайре. Ты понимаешь, как опасно вызывать интерес Мастера-Дознавателя. На последней миссии ты была недостаточно осторожна.
Я с трудом сохранила нейтральное лицо и не залилась
В данный момент мой лучший вариант — действовать хладнокровно.
— Я ничего не делала, только подчинялась приказам. Я была идеальным солдатом.
— Не доверяй полковнику Драгонсайру. Не делись с ним секретами. Он тебе не союзник и определённо не друг. Никто не в безопасности от него, даже самый идеальный солдат. Даже я совершал проступки, которые могут навлечь на меня проблемы, если Мастер-Дознаватель достаточно долго будет копать под них.
— Ты просто циник, — сказала я.
— Я реалист. И тебе тоже надо быть реалисткой, если ты хочешь пережить расследование Мастера-Дознавателя. Он не остановится ни перед чем, чтобы выполнить свою работу, и в том числе запросто притворится твоим другом. Он изучал тебя. Он знает твои слабости, твою потребность в заведении дружбы.
Мой отец воспитывал из меня идеального солдата. Он думал, что потерпел неудачу в одном отношении: моя потребность в друзьях. Легион считал, что личные связи делали солдат слабыми.
— Ты не была осторожна в Чёрном Лесу, — сказал папа. — Ты продемонстрировала устойчивость к магии, и теперь полковник Драгонсайр тебя разоблачит.
— Я сделала то, что было необходимо для спасения полковника Бистбрейкера. Я пыталась поступить правильно.
— Тебе надо сосредоточиться на том, чтобы совершать дозволенные поступки, Каденс, а не морально правильные.
Да, это я уже слышала. Даже много раз. Видимо, этот урок мне не под силу выучить.
— Отдохни немного. Увидимся на церемонии утром, — сказал он, затем вышел из моей комнаты.
Я села на краю кровати, обдумывая его слова. Я понимала, что движет моим отцом, но не могла отречься от морали ради спасения собственной шкуры. Я хотела поступать правильно. Я хотела видеть в людях хорошее, а не плохое, как того требовала от Дамиэля должность Мастера-Дознавателя.
Дамиэль не один такой. Ангелы слишком часто не видели в людях хорошего. Они видели лишь угрозы и монстров. И именно эти подозрения не давали им рассмотреть другие способы, другие пути. Их пессимизм убивал весь оптимизм — то нечто особенное, за что я держалась изо всех сил.
Именно этот оптимизм позволял мне иначе смотреть на мир. Именно он делал невозможное возможным.
Лёгкая, как мои мысли, рябь ароматного ветерка шёпотом влетела через открытую дверь балкона. По моей коже пробежались мурашки. Полупрозрачные шторы зашелестели, и Дамиэль Драгонсайр широким шагом вошёл в мою комнату; его тёмные крылья развеялись дымом между одним шагом и следующим.
Я поднялась с кровати и положила руки на бёдра.
— У моего замка есть входная дверь, знаешь ли.