Ангельский Огонь
Шрифт:
— Я не могу тебя отпустить. Ты это знаешь. Ты украла Нектар, самый смертоносный яд на Земле, и ты используешь его, чтобы собрать армию. И ты украла бессмертное оружие.
— Я украла это оружие от мятежного тёмного ангела. Легион никогда не владел кинжалом Бриллиантовая Слеза, — возразила она. — Ты мой друг, Каденс. Отпусти меня. Позволь мне иметь свободу.
— Иметь свободу убивать? — потребовала я. — Как ты убила полковника Старфайра?
— Это был несчастный случай! — запротестовала она. — Он не должен был находиться в башне в тот момент, когда я бежала из замка.
— Ты
— Я всего лишь сражаюсь с теми людьми, которые стоят на пути к моей свободе.
— Остановись и послушай себя, Ева. Это то же набившее оскомину оправдание, которое использовал практически каждый преступник, которого мы нейтрализовали.
— Ты не понимаешь.
— Возвращайся в Легион. Мы можем это исправить.
— Возвратиться в Легион? — Ева фыркнула. — Зачем? Чтобы Мастер-Дознаватель и его прислужники могли забросить меня в камеру для допроса? — она бросила на Дамиэля взгляд, полный чистой ненависти. — Нет уж, спасибо.
Она полоснула кинжалом, но в этот раз я оказалась быстрее. Я швырнула в неё шар концентрированной магии ветра и выбила оружие из её руки. Когда она смотрела, как кинжал пролетает через весь ангар, в её глазах полыхнула ярость.
Ева подняла руки над головой, призывая приливную волну. Та взметнулась в воздух прямо позади неё. Затем она обрушила эту волну на меня. Я спешно начертила в воздухе вокруг себя замысловатую череду огненных символов. Я закончила буквально в последнюю долю секунды. Волна Евы рухнула вниз. Когда вода встретилась с огнём, моё заклинание вспыхнуло и поглотило цунами. Дым зашипел, и густой туман рассеивающихся стихий заполнил ангар.
Дирижабль уже поднимался в воздух, но Ева не пыталась попасть на борт. Я видела в тумане бело-серебристое пятно, пронёсшееся к выходу из ангара. Ева бежала к упавшему кинжалу.
Я собрала магию в тумане и трансформировала клубящуюся энергию в нечто иное. Воздух зашипел и затрещал. Я окутала своей силой воли этот магический шторм. Полыхнула молния. Когда туман рассеялся, Ева лежала на полу без сознания.
Я связала её ноги, чтобы она не смогла убежать — и её руки, чтобы она не напала на меня, когда очнётся. Затем я подобрала с земли кинжал. Рукоятка была тёплой. Как только мои пальцы сомкнулись на ней, резкая, распалённая мелодия начала крутиться в моей голове. Кинжал пел для меня. И он был зол.
Я выбросила из головы это нелепое суждение. Как оружие могло обладать чувствами? Я слушала его песню, гладила рукоятку и шептала ему успокаивающие слова. Потихоньку его злость угасла. Вскоре отступил и страх.
Только тогда я осознала, что эта злость и страх принадлежали Еве. Она передала эти эмоции кинжалу, заразив его. А теперь, когда она уже его не держала, оружие потихоньку успокаивалось. Когда я засунула кинжал в ножны на своём бедре, между ним и мной прошёлся импульс удовлетворения.
Я вернулась в ангар и подняла Дамиэля с пола. Его тело уже заживляло чёрные отметины ожогов на правой руке. Но меня больше беспокоила зияющая рана на его животе.
— Почему ты не сказал мне, что она ранила тебя кинжалом? — потребовала
Его веки затрепетали. С его губ сорвался тихий звук.
— Можешь повторить? — попросила я, наклоняясь поближе.
Его ладони обхватили мою шею сзади, и Дамиэль с силой привлёк меня к своей груди. Он захватил мои губы ртом, проглотив удивлённый всхлип. Его поцелуй начинался медленно — слабая иллюзия приличия, окутывавшая глубинную, свирепую чувственность — но так продлилось недолго. Его язык дразнил мой, гладил, питал тёмное, головокружительное желание, которое нарастало во мне. Я впилась ногтями в его спину и жадно прижала его к себе. Дамиэль застонал мне в губы.
Я резко отстранилась, отпустив его.
— Да какого чёрта с тобой не так?! — я ударила его кулаком в здоровое плечо. — Ты ранен! И ты делаешь себе больно только для того, чтобы получить возможность поцеловать меня?
Дамиэль сел, и в его глазах пульсировала магия.
— Если ты думаешь, что это был стон боли, то ты ещё невиннее, чем я думал.
Всё моё тело гудело от предвкушения, словно меня пронзило разрядом молнии, но к моему разуму вернулась ясность. Дамиэль ранен. Если у этого чокнутого ангела неверная расстановка приоритетов (если соблазнить меня для него важнее, чем исцелиться), это ещё не означало, что я позволю ему истечь кровью на земле.
— Сейчас я исцелю твою рану, — сообщила я, напоминая себе, что связываться с Дамиэлем Драгонсайром, Мастером-Дознавателем — это ужасная идея.
— Нет, это фантастическая идея, — парировал он. — Дай мне пять минут, чтобы убедить тебя, и я обещаю, что ты согласишься.
Не нужно ему пять минут. Я сомневалась, что продержусь хоть пять секунд. И Дамиэль опять смог прочесть мои мысли. Чёрт.
Его губы изогнулись в лукавой улыбке. Я избегала его взгляда. И его губ. И практически всего его лица. Но смотреть на его тело ничуть не безопаснее. Я сосредоточила внимание на окровавленной ране на его животе.
— Что ты пытался сказать мне ранее, когда лежал там? — спросила я, сумев взять кровотечение под контроль.
— Твоя магия такая сексуальная.
Я наградила его суровым взглядом. Этот мужчина неисправим.
— Ты спросила, что я говорил. Ну, я и ответил, — сказал он мне. — Но в основном я просто бормотал, чтобы подманить тебя поближе и суметь поцеловать тебя.
— Ты симулировал боль и страдания, чтобы поцеловать меня?
— Фактически да. Только я не симулировал. Мои страдания и боль очень даже реальны.
— Вот как? — настороженно уточнила я. — И насколько же сильны твои страдания и боль по шкале от одного до десяти?
— Надо подумать.
— В смысле?
— Это зависит от того, какой ответ с большей вероятностью убедит тебя переспать со мной.
Я фыркнула. Не сумела сдержаться. Этот ангел дьявольски очарователен.
— С вами всё в порядке, полковник, — сообщила я ему. — Я залечила рану на животе. Но она была нанесена бессмертным оружием. Останется шрам.
Дамиэль посмотрел на тоненькую белую полоску, тянувшуюся по его животу с левой стороны.