Ангелы Эванжелины
Шрифт:
Еще минуту смотрю на спокойно лежащее орудие возможного убийства. И понимаю, что вряд ли это совпадение. Раз книга упала, сброшенная стрижиком, значит, в ней может быть что-то полезное для меня. Наклоняюсь и беру довольно-таки тяжелый и толстый талмуд.
Когда нам по литературе задали прочитать "Анну Каренину", а она совершенно случайно нашлась у нас дома, казалось, что больше, чем эта, книг не существует. Тогда, конечно же, я ошибалась в силу своего небольшого возраста. Но то ошеломление, которое настигло меня, когда
Полузатертую тисненую надпись на обложке пока сложно разглядеть, и я решаю вернуться к столу, а там уже при свете настольной лампы посмотреть внимательнее.
Обложка оказывается не черной, как мне в темноте показалось, а темно серой с серебристыми завитушками. Она гладкая и шелковистая на ощупь, я такого материала ни разу в жизни не видела.
Сажусь в кресло и открываю первую страницу. На пожелтевшем фоне странные завитые буквы для меня с трудом складываются в слова.
“Лебрам ан марх. Книга мертвых” — наконец, у меня получается проговорить написанное, и по коже пробегают мурашки страха.
Глава 15
Становится немного жутко. С опаской переворачиваю первую страницу и ничего не понимающе хлопаю глазами. Знакомые витиеватые черные буковки, выстроившиеся ровненькими строчками, выглядят совершенной тарабарщиной. Я кручу слова так и эдак, но все равно они звучат, как набор звуков. Переворачиваю этот листок, и на следующем вижу точно такую же картину. На любой из страниц, будь она в начале, в середине или в конце ничего не меняется. Я совершенно не могу понять, что написано в книге.
Единственное, что удается более-менее воспринять это иллюстрации. С интересом разглядываю незамысловатые наброски, в которых узнаю и норвежские фьорды, и древние камни Стоунхенджа, воинственных пиктов, разрисованных полосами и кругами. И хоть на черно-белых эскизах не видно цвета краски, но голову даю на отсечение, что она голубая. А потом мое пристальное внимание привлекает странный и даже пугающий рисунок.
Сначала я даже не понимаю, что заставило меня остановить на нем взгляд и более пристально всмотреться в размашистые четкие линии иллюстрации.
Молодая женщина лежит на странном камне, похожем на древний алтарь, возле нее возвышается мужчина в длинной накидке с капюшоном, маг или этот самый пресловутый драод. Но не это странно. Особое удивление я испытываю, когда разглядываю уже знакомого мне стрижика вылетающего из груди мертвой девушки. А в том, что она мертва, не возникает сомнения. Голова безвольно свешивается, открывая беззащитное горло, подметая землю длинными волосами, в которых запутались увядшие цветы, в руке зажат венок, как у невесты.
На секунду мне кажется, что эта девушка — я. Это настолько странно и страшно, что я мигом захлопываю книгу и боязливо оглядываюсь вокруг.
Оказывается, зачитавшись, я не заметила, что начало светать. Оконные стекла горят багрянцем, впитывая рассветные лучи. Морские волны сейчас напоминают горящую лаву, грозящую сжечь все дотла, расплавить камни и поглотить в своих пучинах наш замок. Еще несколько минут любуюсь этим потрясающим зрелищем, а затем, словно очнувшись от наваждения, иду относить книгу назад.
Того, что мне было нужно, я так и не нашла, зато, если подумать, то птица мне намекает на собственное происхождение. Или нет? Иначе, зачем мне давать сей древний талмуд, в котором я ни черта не смыслю, еще и таким опасным способом?
Возвращение в комнату напоминает бег с препятствиями. Слуги-то уже проснулись и снуют по замку, как муравьи в муравейнике. Я то и дело стараюсь не попадаться им на глаза, опасаясь, что особо внимательные могут сдать меня графу, а я на все сто уверенна, что Эмерею очень и очень не понравится, что я вместо того, чтобы спать половину ночи провела в библиотеке.
Захожу в свои покои как раз вовремя. Успеваю водрузить на стол прихваченные с библиотеки пособия, как смежная дверь открывается и в спальню впархивает довольная жизнью Лина.
— Леди? Вы уже встали? — удивленно застывает она с широко открытым ртом.
— Как видишь, — улыбаюсь в ответ и добавляю, демонстративно потягиваясь. — Но буквально минуту назад.
— Ох, а я и не слышала, — сокрушается камеристка.
Ее лицо приобретает от стыда пунцовый оттенок.
— Не страшно, - утешаю ее, и тут же задаю встречный вопрос. — А ты не видела, случайно, книги “Легенды Виниконии”? Никак найти не могу.
— Так вот же она? — удивленно тычет пальцем в вышеупомянутый сборник ошеломленная служанка.
Прослеживаю глазами, куда указывает ее перст, и замечаю данную книженцию преспокойно устроившуюся на подоконнике. Но я готова поспорить, что еще несколько часов назад ее там не было. Чудеса, да и только.
— Как вы себя чувствуете, леди, — спохватывается Лина и обеспокоено взирает на меня
— Отлично я себя чувствую, — озадаченно бурчу, продолжая гипнотизировать взглядом склонное к дезертированию печатное издание. — Только есть немного хочу.
На самом деле это немного очень и очень много. В действительности мне кажется, что живот от голода сожмакался в жгут, как мокрое белье при выкручивании.
— Я тогда бегу на кухню, — подпрыгивает моя камеристка и оставляет меня в одиночестве. Еще минуту я слушаю ее поспешные удаляющиеся шаги, а затем ныряю в раздумия.
М-да. Не все спокойно в Датском королевстве… И загадок-то меньше не становится… Только, кажется, что одна тайна раскрыта, как тут же за ней приходит новая. А мне ломай мозг, пытаясь найти выход…