Ангелы-хранители
Шрифт:
Артем и девочки поддержали ее. И, рассказав все вожатой, с удовольствием наблюдали за тем, как она расспрашивает Андрея и Сергея. Те быстро раскололись, увидев, что их секрет известен, и теперь Яне было кого бояться.
— Я сейчас же вызову ваших родителей в лагерь,— сказала вожатая,— отправляйтесь в комнаты и не выходите из них, ясно? Яна будет временно в палате с Дашей, Леной и Ксюшей, и они проследят, чтобы вы ей ничего не сделали.
Оставалось только дождаться, когда приедут родители мальчиков и Юли, и когда сама Юля очнется…. И девочки с Артемом думали об этом с долей грусти – вожатая
…Когда Юля проснулась, то подумала, что видит хороший сон – рядом с ее кроватью сидела мама, улыбаясь.
— Как хорошо находиться в пустоте,— произнесла Юля, тоже улыбнувшись,— здесь сбылась моя мечта…. А где же папа?
Лицо матери из радостного сделалось озабоченным – потрогав лоб Юли, она спросила тревожно:
— А ты не помнишь, дочка? Твоего папы больше нет, ты сейчас в лагере, и я приехала навестить тебя.
Осознание суровой действительности тяжелым молотом ударило по всему существу Юли – теперь в ее душе был ужас, что отражался и на лице. Она вспомнила, что лишь немного не дошла до пустоты, потеряв сознание, а, значит, сейчас ей все не снится…
— Зря я настояла на том, чтобы ты в лагерь ехала,— сказала мама печально,— я думала, тебе это поможет, но лишь причинила еще больше страданий.
— Не вини себя, мам,— улыбнулась Юля,— мне было хорошо здесь, до определенного момента. Я сама себе жизнь испортила. Ты меня заберешь, да?
— Конечно, дочка,— улыбнулась мама, погладив Юлю по голове,— дома ты придешь в норму….
Юля почувствовала восторг от этой мысли, чуть ли не подскочила на ноги…. Но так и осталась лежать – почувствовала сильную слабость и тошноту. Ей крайне необходим был сон, и, понимая это, Юля закрыла глаза, уже не слыша полных заботы слов матери, не ощущая ее руки на своем лбу…
1.07. Ночь.
Она была в самом центре молочно-белого тумана — такого густого, что не позволял видеть дальше собственного носа. Но она слышала, как чей-то голос повторяет ее имя – так, словно зовет к себе. Она пошла на этот голос, и совсем скоро узнала его – он принадлежал ее ангелу-хранителю…
Только осознав это, Юля увидела Юкумбу – его лик проступил сквозь мглу тумана, лицо хранителя озаряла радостная улыбка. Она тоже почувствовала радость, но, вместе с тем, и вину — вчера ночью она повела себя, как последняя эгоистка, обидела Юкумбу, вместо того, чтобы последовать его советам…
— Ни в чем не вини себя, Юля,— произнес ангел мягко, глядя в глаза девочке,— главное, что ты осознала свою ошибку и вновь попала в Тернистые Сады. Одно это меня очень радует.
Робко улыбнувшись, Юля порывисто обняла Юкумбу, шепча слова, наполненные горечью:
— Я слишком привыкла в одиночку решать свои проблемы, какими бы тяжелыми они ни были. И теперь хотела поступить так же, чуть не выбрала ошибочную дорогу…. Но друзья спасли меня, и теперь я понимаю, насколько ценна помощь других людей. И твоя, Юкумба.
Отстранившись от ангела, Юля глянула в его смеющиеся бирюзовые глаза, ощущая радость от этой встречи…
— Значит, ты вновь достигла гармонии с самой собой, обрела внутреннее единство,— произнес Юкумба,— и теперь можешь
Юля, оглядевшись, заметила, что туман полностью рассеялся, и теперь был виден мост Сомнений, идущий через пропасть, и гора за ним. Ясное голубое небо над головой поразило девочку своей яркостью…
— Ты можешь вновь видеть яркость красок, и это лучше всего доказывает, что ты пришла в норму и можешь продолжить свои тренировки
И Юкумба кивнул в сторону моста Сомнений, словно подталкивая Юлю пройти по нему. Что она и сделала, вскоре вступив в тоннель пещер, расцвеченный сиянием кристаллов…
— Еще вчера я эту красоту, всегда восхищающую меня, даже не замечала,— сказала Юля с горечью, подумав о том, в каком состоянии была прошлой ночью,— почему я настолько опустила руки? Ведь моя проблема не была так уж велика. Но я полностью ушла в нее, не видя окружающего…
— Не кори себя, Юля,— произнес Юкумба мягко,— для тебя потеря игрушек стала сильным потрясением, и тем ударом, что добил тебя, вогнав в депрессию. Твои душевные силы истощились, а восполнить их было неоткуда – все в лагере тебе напоминало о происшедшем, и даже твой любимый не смог на этот раз ничего сделать. Только любовь матери вывела тебя из этого состояния, дала тебе силы и надежду на лучшее…
Юля понимающе кивнула. Вспомнила, что мама заберет ее домой…. Но сейчас она не знала, хочет этого, или нет. Ведь она так привязалась и к лагерю, и к девочкам…
— Только ты можешь решить, как поступить,— произнес Юкумба,— я скажу лишь, что уже известно, кто испортил твои игрушки.
— И кто же?— спросила Юля, затаив дыхание.
— Я не могу сказать этого тебе,— произнес Юкумба к ее разочарованию,— ты должна услышать это на земле. Но этот человек уедет из лагеря завтра же, а ты можешь остаться и хорошо отдохнуть.
Юля кивнула. И, когда остановилась на одной из тренировочных полян, сказала:
— Да, я теперь очень хочу остаться. Даже если меня исключат за нарушение границ, я постараюсь убедить вожатую, чтобы она меня как-то иначе наказала.
— Хорошо,— кивнул Юкумба,— ты решила, что делать дальше, и теперь можешь приступить к тренировке.
Юля довольно улыбнулась, с удовольствием растянулась на зеленой травке…. И совсем скоро отрешилась от действительности, увидев картины из прошлых жизней. Первые несколько картин были настолько нечеткими, что девочка ничего не смогла разобрать. А потом она увидела очень яркую сцену из той жизни, где она нашла свою любовь.
— Я люблю тебя больше мира и жизни,— говорил ее любимый, глядя в ее глаза,— ты для меня – жизнь. И лишь море нужно мне для полного счастья.
Она улыбнулась, прекрасно понимая его чувства – и ее с детства завораживало морская гладь, спокойная и бирюзовая в штиль, и буйная, темно-синяя, воинственная в шторм. Она так любила сидеть на берегу моря, окунаться в его пенистые, прохладные воды вновь и вновь…. И согласилась, не раздумывая, отправиться в плавание вместе с любимым.
И теперь они смотрели на темные воды моря с палубы корабля. Погода, такая спокойная совсем недавно, резко испортилась, над кораблем бежали свинцовые тучи, а море стало бушующим и подкидывало на высоких гребнях волн корабль, словно игрушку.