Ангелы Калибана
Шрифт:
Когда-то ходили легенды, что в давние времена здесь устраивали кровавые игрища короли-воины Макрагга. Исследования Жиллимана показали, что здесь проводились только состязания в ораторском искусстве.
Робаут спрашивал себя, не воплотятся ли сегодня в жизнь эти жестокие мифы.
Вся мебель и прочие атрибуты суда были выполнены из темной, почти угольно-черной древесины с гор. Перед прибытием Имперского Триумвирата в обстановку внесли незначительные изменения. Длинный стол, за которым всегда заседали пятеро judicia major, убрали и поставили вместо него троны и пюпитры, рассчитанные на размеры примархов.
Перед ними,
Обычно во время разбирательства истец и ответчик входили через южные ворота Легаты Коллегиум, после чего излагали свое дело любому свободному магистрату. Им давался один день на предоставление доказательств, после чего выносилось постановление суда. Стороны конфликта или соглашались с оным, или же обращались к гражданскому претору. Гонорары адвокатов при этом возрастали так значительно, что перенос дела в высшие инстанции грозил разорением большинству жалобщиков. Вследствие этого до главных судей доходили только те люди, кто искренне верил в неправедность прежних решений.
Жиллиман ожидал прибытия Сангвиния, сидя в одиночестве. Трибуны были забиты до отказа, немало мест занимали космодесантники из легионов, присутствующих на Макрагге, — воины Льва в черном, Белые Шрамы в светло-палевой броне, красное пятно там, где находились Кровавые Ангелы, эбеново-серебристые Железные Руки и голубовато-серые Волки Фенриса. Не будь воины созваны по столь ужасающему поводу, Робаут обрадовался бы наглядному подтверждению своей теории, что Макрагг может стать местом сбора для всех защитников Империума. Сочная лазурь Тринадцатого виднелась повсюду, не только на доспехах Ультрамаринов, но и на платьях, пальто и рясах обычных людей, народа Жиллимана и его легиона.
В Легата Коллегиум часто царила непринужденная атмосфера, поскольку студенты-законники и зеваки приходили сюда, чтобы понаблюдать за процессами, словно за развлекательными передачами на гражданских каналах. Сегодня в аудитории разговаривали только шепотом.
Местному отряду вигилов были приданы пять рот Преценталианской Гвардии, получившие задание выводить смутьянов и пьяных. Столь многие жители города захотели увидеть, как вершится история, что места на трибунах пришлось разыграть в лотерею. Поступили также запросы на размещение вокруг арены операторов пикт-трансляций, но Робаут счел, что это уже слишком. Нельзя превращать суд в увеселительное мероприятие.
В обычных обстоятельствах Легата Коллегиум рассматривала гражданские дела, но после того как Лев объявил о военном положении, она получила функции армейского трибунала. Впрочем, даже этого недоставало для разбора предстоящего дела.
Законы Макрагга — двенадцать уложений «Табулы Легатус» — были настолько неприкосновенными, что Жиллиман не решился изменить их даже во время самых радикальных реформ. В соответствии с ними примархи не могли выдвигать обвинение против Конрада Кёрза и при этом выступать судьями. Поэтому справа от тронов установили и отгородили скамьи, которые заняли старшие офицеры трех легионов. Эти воины, одновременно истцы и свидетели, пережили нападения Кёрза и должны были говорить от имени погибших.
Возвышение для адвокатов пустовало. Конраду предстояло лично отвечать на обвинения. Помимо
Без всякой помпы вошел Сангвиний, и приглушенные разговоры стихли. Пока Ангел шел через арену, кончики его крыльев оставляли полосы в белом песке. Доспех примарха искрился в искусственном освещении, драгоценные украшения сияли, словно озаренные изнутри. Золотистые волосы водопадом спадали ему на плечи. Перед тем как сесть, он вздернул подбородок и окинул толпу пронизывающим взглядом.
«Настоящий император», — подумал Робаут.
Неразборчивый гул голосов возобновился, Сангвиний занял свое место и наклонился к Жиллиману.
— Мы не ошиблись с публичным процессом, брат? — спросил регент Империума.
— Тайное правосудие — не правосудие, — ответил Робаут. — Это основа Двенадцати уложений, причина того, что Легата Коллегиум открыта для всех.
— Я боюсь, что мы позволим молве разнести по миру то, чему следовало бы остаться взаперти.
Жиллиман, удивленный и выбором слов, и смыслом сказанного, посмотрел на брата:
— Почему? Разве мы не в своем праве?
Ангел покачал головой:
— Все обвинения обоснованы, меня беспокоит другое. Наш невменяемый брат пытался привлечь внимание к своему делу. Он требует возможности оправдать себя. Если пламя Кёрза столь неудержимо, зачем мы утруждаем себя и сами раздуваем его?
— Какие слухи разлетелись бы в самые дальние уголки Империума, если бы мы устроили закрытый суд? Люди видели огонь и смерть в Иллирии, теперь нужно показать им причину этого.
— Возможно, таков план Конрада. Сначала он нашел сторонников в Иллирии, теперь его речи услышат во всех Пятистах Мирах. Мы построили для него высочайшую кафедру, откуда он будет изливать свою ненависть.
— Нам нельзя ставить себя над законом. Поступив так, мы дадим опору под ногами социальным вандалам вроде Кёрза. Сейчас он полностью защищен положениями нашего судопроизводства. Ему разрешено выступать. Если мы запретим Конраду говорить, он заявит, что процесс нелегитимен, и будет совершенно прав. Нужно отстаивать верховенство всех законов, брат, — или ни одного.
Сангвиний улыбнулся, но глаза его остались печальными.
— Ты действительно веришь в это, не так ли, Робаут? — Кровавый Ангел отвернулся, к нему вернулась прежняя твердость. — Представь, какие новости разойдутся по свету. Какой поток лжи Хоруса и Лоргара извергнет Кёрз, какие неопровержимые измышления услышат люди?
— От нас будет зависеть, чем мы ответим на них, как донесем до народа истину. Нам следует верить, что сила в правде. И пусть эта вера придаст нам решимости исполнить наш долг так, как мы его понимаем.
— Ты многое возлагаешь на веру, брат.
Жиллиман обдумал доводы императора-регента. Да, до сих пор в Империуме пресекали распространение дезинформации, ведущееся агентами Лоргара. Правда была на стороне Триумвирата, но речи Конрада могли привести к брожениям. Он знал, как отыскать и углубить трещины в человеческой решимости. Посторонние утверждали, что Ночной Призрак и его легион используют тактику террора, но стратегии Кёрза были намного сложнее примитивного запугивания. Он сеял раздор между врагами, точно так же, как Сангвиний сглаживал разногласия среди союзников.