Ангелы на кончике иглы
Шрифт:
– Как дела, Володя? Сколько платят?
– Дела идут, контора пишет, – тихо отвечает Утерин, делая вид, что разглядывает бронзового Дзержинского.
– А ты все топчешься?
– Да вот, понимаешь, никак не переведут в группу скандирования.
– Понятно! Ну, будь!
И Владимир идет дальше. А топтун очаянно трет уши и вдруг, чтобы согреться, бросается к мальчику из провинции, который сфотографировал памятник Дзержинскому.
– Здесь фотографировать запрещено! – сурово выговаривает он, отбирает фотоаппарат и засвечивает пленку.
37. НАДО
Около получаса Зинаида Андреевна ждала в бюро пропусков, пока ее позвали к окошечку и вернули паспорт с вложенным в него листочком бумаги. Сердце у нее колотилось, и мысли сновали в беспорядке. Но она старалась не позволить себе расслабиться и думала о том, как подать новость Игорю Ивановичу и можно ли ему вообще при нынешнем его состоянии услышать такое.
Макарцев не раз упрекал ее в том, что она живет, как у Христа за пазухой. Умру – как будешь справляться? Она смеялась и отвечала ему, что надо будет – научится, а вообще она уверена, что он с его энергией переживет ее и еще женится. Конечно, ей не хотелось бы этого, но сие не в ее власти: все мужчины одинаковы. Вот и представился Зинаиде случай доказать, что самостоятельной она быть умеет. Лучше бы только не было этой необходимости. За что прогневался Бог? Она вспомнила Бога механически, в связи с навалившейся бедой. В остальное время он был ей не нужен.
Ей объяснили, как пройти к старшему следователю Утерину. Дверь оказалась запертой, и Зинаида Андреевна остановилась в коридоре, прислонясь к стене. Мимо нее деловито сновали люди в милицейской форме и штатские. Одного она попыталась спросить, он отрицательно качнул головой, как немой, и она снова стояла, ждала. Защитить ее от невнимания, прийти на помощь было некому. В ней никто здесь не нуждался, но от всех от них она сейчас зависела, и это ее унижало. Минут через сорок (а может, и час минул) к двери подошел спортивного вида мужчина, немного простоватый, с погонами. Он вытащил из кармана связку ключей, нашел подходящий и открыл дверь.
– Вы – Макарцева? – не подняв глаз, с хрипотцой спросил он. – Зайдите.
Он вошел в кабинет первым, позвякивая ключами. Зинаида Андреевна не привыкла к такому обращению и готова была разреветься от обиды. Но ей предстояло заменить Игоря, быть мужчиной, и она плотно сжала губы.
– Присаживайтесь.
Утерин так и не взглянул на нее. Он не торопясь закурил, ловко швырнул спичку в форточку и молча углубился в папку. Дым дешевых сигарет доплыл до нее, и она закашлялась.
– Макарцев Борис Игоревич, рождения 1950-го, русский, комсомолец – ваш сын? – он наконец-то посмотрел на Зинаиду Андреевну.
– Мой, мой, конечно! – она напряглась так, будто у нее собрались отобрать сына.
– Та-ак… Он выпивал?
– Нет, – помедлив, ответила Зинаида Андреевна. – Только сок – томатный очень любит.
– Томатный любит… Это хорошо.
– Ну, может быть, на праздник рюмочку с отцом…
– С отцом? Вот протокол первого допроса… «Вечером 15 марта я встретился с Котловым, моим бывшим школьным другом… Купили бутылку водки и сели у него дома поговорить по душам. Пришел еще один друг, Демченко. Остатки водки мы вылили ему. Потом я поехал в Дом журналиста, где познакомился с девушкой, имя не помню…» Кто это – Демченко?
– Котлов – Борин одноклассник. А Демченко – первый раз слышу…
– Имя девушки тоже не знаете?
– Не знаю, – закрыв глаза, тихо ответила Зинаида.
– Так… «Я угостил ее коньяком и предложил проехаться за город. Она отказалась, так как ей надо было домой. Тогда я поехал за город сам. Двоих людей, переходивших Кутузовский проспект, заметил, только когда они уже были перед самым радиатором, так как было темно. Я нажал на тормоз и резко повернул вправо, но они тоже побежали вправо, и я их сбил. Хотел затормозить, но пока думал, останавливаться или нет, отъехал уже далеко и тогда еще прибавил газ. Выехав на Минское шоссе, я одумался и остановился. И сам вышел на дорогу, навстречу Госавтоинспекции…»
– Он на себя наговаривает, – сказала Зинаида. – Хвастается!
– Посмотрим, – проговорил Утерин, листая бумаги. – Вот заключение медицинской экспертизы… Спустя 1 час 40 минут после происшествия… Сильная степень алкогольного опьянения.
– Он не мог много выпить!
– Стакана два водки или коньяку, не меньше!
– Но ведь как он сбил, никто не видел! Это кто-то другой, а вы сваливаете на него!
Утерин в первый раз усмехнулся.
– Вот показания свидетелей: таксист Мамедов, автомашина 13—77 ММТ. Следовал за «Москвичом» Макарцева на расстоянии ста метров. Видел, что произошло, и из ближайшего автомата позвонил в милицию. После этого патрульную машину направили в погоню. Шофер уборочной машины 91—54 МОР Окунь двигался по левой стороне навстречу… Акт дорожного происшествия… Превышение скорости до 95 километров в час. На правом крыле и капоте «Москвича» следы ударов, кровь.
– А те двое? – она замялась, не зная как их назвать и как спросить. – Они… что?
– Как раз принес заключение патологоанатома. Вскрытие показало у обоих наличие алкоголя в крови – в средней степени.
– Значит, они сами виноваты!
– Больше того, они переходили улицу в неположенном месте.
– Вот видите, я же говорю! Сами и поплатились…
– Сами-то сами, – Утерин почесал затылок. – Это смягчает вину вашего сына. Но много остается. Пьяный за рулем – раз. Превышение скорости – два. Оба пострадавших со смертельных исходом – три. Не остановился, чтобы оказать помощь, – четыре… Решать будет суд…
– Суд? Подождите, – глаза Зинаиды Андреевны наполнились слезами, и вся ее твердость рухнула. – Объясните, что я должна сделать, чтобы суда не было?
Утерин смотрел на нее внимательно. Вопрос можно было понимать по-разному, но сама постановка его свидетельствовала о том, что его собеседница имела определенные возможности.
– Таких советов давать не могу. Лучше вам самой решить этот вопрос.
– Я должна посоветоваться с мужем. Но он сейчас в больнице. Вы знаете, кто он?
– Знаю. Это узнать нетрудно.
– Я тоже так думаю… Скажите, а могу я увидеть сына?
– Вы просите свидания?
– Да, да! Свидание!
Утерин тщательно погасил сигарету о каблук ботинка, бросил в корзину для бумаги, медленно поднялся, дело положил в сейф, запер его и вышел. Зинаида успела наплакаться, вытереть слезы и тщательно привести себя в порядок. Только глаза остались вспухшими и красными. Еще никогда она не чувствовала себя такой старой.
– Учитывая, что вы – жена Макарцева, свидание разрешили, – произнес Владимир Кузьмич с порога, – но ваш сын отказался.