Ангелы над Москвой
Шрифт:
А еще лучше махнуть на Лидмах: там девушки очень самостоятельны и ночного одиночества не переносят… На Лидмахе — зачем жениться? Можно и так жить! Пока приходят, конечно… А перестанут — вот тогда можно и жену заводить. Хорошо бы, чтоб тоже с Лидмаха была: самые красивые они в Содружестве Миров… Так, вон и то самое дерево. Висит болезный, собственным ремнем пристегнутый? Висит… Часовые на месте? На месте…
— Шагом! — сержант обернулся, ожидая увидеть приотставших солдат. Но увидел только одного, хотя все время слушал, как они бегут, и готов был поклясться, что за ним все время бежали двое. Однако стоял, тяжело дыша, согнувшись и упершись руками в колени, всего один. Второго не было.
Сержант сорвал с плеча автомат, в три прыжка обежал солдата, упал на колено, и внимательно вглядываясь в экран прицела, обвел пространство впереди себя. Никого! Все датчики молчат. Тогда он вскочил, сделал еще три скачка вперед и влево. Прибежали они немножко не оттуда, но зато с тактической точки зрения это направление — самое удобное для нападения. И снова никого! Дальше углубляться в лес не стоило.
Сержант медленно встал, и, весь превратившись во внимание, пошел назад. Шесть прыжков превратились в две дюжины шагов. Вот место, до которого он добежал. Вон дерево с висящим на нем болваном, а вон часовые под этим деревом. А где же тот, который бежал непосредственно за ним? И который стоял, не в силах отдышаться?
Сержант резко обернулся. Никого… Внимательно всмотрелся в траву и листья на кустах. Ну, вот порванный листок, и вот, и еще вот… Кто их порвал? Не он ли сам? Это охотник может разобраться, а он с Эляма, где лесов нет и в помине… И который, если так и будет идти дальше, может не дождаться его самого.
Дерево спилили быстро и положили аккуратно. Привязанному только ногу сломали — а так ничего, мог бы и пожестче лечь…
Сержант включил интерком.
— Командир? С дерева мы страдальца сняли. У него — перелом ноги. Он без сознания, пульс частый и слабый. Потери — два человека, оба пропали без вести по пути с корабля…
Сержант ждал порицаний, на которые был горазд командир, но услышал только приказ:
— Живого несите в лодку. Мы следуем за вами, догоняем. У нас тоже один раненый.
— Кто? — спросил сержант.
— Пулеметчик. Он ослеп. Поэтому мы передвигаемся медленней, чем могли бы.
Теперь сержант шел сзади, чутко прислушиваясь ко всему происходящему вокруг. Но нигде не хрустнула веточка, не зашелестели листья. И хорошо — потому что тогда бы сержант, не глядя, кто да что, открыл бы самый что ни на есть ураганный огонь — с двух рук, из двух автоматов.
До корабля добрались без приключений. Сержант помог поднять на борт раненого и погнал лодку к причалу.
Чудовища
Командир отпер рубку и уселся в капитанское кресло. И трех суток они не провели на этом мирном с виду островке. А из восемнадцати человек четверо пропали без вести, двое погибли, двое утратили боеспособность. И главное — враг толком не обнаружен! Двадцать три застреленных грызуна — это же курам на смех!
Офицер снял руку с детектора личности. Замигала сигнализация поочередного включения систем управления судном. Главный двигатель… Генераторы… Готовность вспомогательных устройств…
— Поднять якорь, — негромко произнес человек.
— Есть поднять якорь, — отозвался динамик металлическим голосом, и текст сказанного высветился на дисплее.
Что за черное чудовище, о котором толковал солдатик? Кто у сержанта увел двух бойцов из-под носа? Не обнаружив себя? Где теперь эти пропавшие? Ну, если поискать, уверял себя командир, то найти их можно. Хотя живыми, конечно, они вряд ли отыщутся… Вот только где искать? И какими силами? Десяток солдат растяни цепью — так по одному все пропадут. Тут целой роты может быть мало…
— Якорь поднят, — прозвучало из динамика.
— Машине малый вперед. Автопилоту — курс в открытое море.
Вой турбины поднялся на полтона. Задрожал корпус — вращение, преобразованное редукторами, передалось на вал привода винта.
Командир, он же, по совместительству, капитан судна, бросил взгляд на датчик скорости. Цифры лихорадочно суетились во втором знаке после запятой. Ноль же как был нулем, так нулем и оставался.
Капитан включил громкую.
— Механик! Срочно в машинное отделение, немедленно доложить результаты визуального осмотра!
Послышался лязг створок люка. Потянулось ожидание… Вскоре заговорила внутренняя связь:
— Работа главного двигателя — в норме. Отклонений в работе редукционного механизма нет. Демпферная муфта исправна. Вал привода винта вращается штатно!
Что за чертовщина? Отчего тогда корабль стоит? Что с винтом?
— Механик! — почти прокричал капитан. — Бегом поднимайтесь в рубку!
Командир выскочил из помещения и бросился на корму. Перегнулся через леер. Винт, судя по бурлению за кормой, вращается. Но струя воды не отбрасывается…
— Механик! Вы на месте?
— В рубке, командир!
— Переключитесь на ручное управление.
— Готово.
— Покачайте рулем.
— Амплитуда?
— Девяносто градусов.
— Выполняю.
Капитан всматривался в воду. Движения руля видны. Все в норме…
— Механик, дайте полный вперед.
— Есть полный вперед.
— Дайте самый полный!
— Есть самый полный!
Турбина выла как оглашенная. Мощная струя горячей воды вырывалась из бокового отверстия и вспарывала поверхность тихой бухточки.
— Двигатель — на холостые. Отключить вращение винта. Отдать якорь.
Громыхнув, размоталась еще мокрая якорная цепь. Стих шум турбины, перейдя из надсадного завывания в глухой рокот.
— Сержант, ко мне!
— Я здесь, господин командир.
— Сержант, возьмите маску. Нырнете с кормы судна, осмотрите винт.
— Я с Эляма, господин командир, плаваю… не очень.
— А плавать вам и не придется. Мы обвяжем вас фалом, сержант, вы опуститесь в воду, посмотрите, что с винтом, и мы вас поднимем. Вам даже не придется как-либо сигнализировать нам: мы продержим вас под водой… Сколько вы в сержантской школе выдерживали?