Ангелы над Москвой
Шрифт:
— Кого тебе бояться, диэлец? Ты видел существ, рожденных в нескольких мирах. Был ли среди них кто-либо быстрее тебя?
— Нет.
— Ну, так и сиди… Гладь малышку. Если появятся эти, что рыбу гоняют, спускайся сразу ко мне. Ловить будем вместе, самого мелкого из тех, что к нам подплывет. Один пугает, другой хватает… В общем, все как обычно на Диэле.
— Как на Диэле… — с сомнением отозвался второй. — Только жарко.
— В воде нормально, — резюмировал первый и без всплеска погрузился в маслянисто-тихую волну.
Солнце приблизилось
— Ты видел? — шепотом спросил второй.
— Я слышал, — вполголоса ответил первый. — И можешь говорить громче: они так горланят, что сами себя не слышат, наверное.
— Но они не рыбу загоняют?
— Похоже, нет. Мне кажется, они просто играют перед сном.
— Будем ждать, пока они уснут?
— С чего ты взял, что спать они вылезают на берег? Похоже, из воды они ни ногой…
— Ну, да — по причине отсутствия ног, — пошутил второй, и оба диэльца тихонько рассмеялись.
— Но если они не загоняют рыбу, то к берегу, вероятно, близко подплывать не станут? — рассудил второй.
— Значит, нападем на них в море. Поплыли…
И они оба ушли под воду. Нюша вспрыгнула на камень, чтобы лучше видеть происходящее.
Перемещались диэльцы быстро и скрытно. Стая резвящихся дельфинов плескалась, не стремясь куда-либо уплыть. Веселые и беззаботные, животные выскакивали из воды, перепрыгивали друг через друга, носились наперегонки, выплясывали на хвостах, потешно охлопывая друг друга грудными плавниками, и даже поднимали со дна круглые голыши, чтоб жонглировать ими, соревнуясь — кто дольше. Все это действо сопровождалось оглушительным писком, визгом, скрипом, щелканьем и прочими криками, слышными, наверное, на добрый десяток километров в округе.
Диэльцы вынырнули в очередной раз. До стаи дельфинов оставалось совсем немного, один затяжной нырок.
— Я пойду вперед, — чуть слышно зашептал первый, — отсеку на тебя кого поменьше. А ты…
— Да знаю!.. — прервал его второй еще более тихим шепотом. — Давай уже!
И он остался смотреть, подняв над водой одни только глаза. Вот, считал он, первый проплыл четверть дистанции… Вот еще четверть — уже полпути позади. Вот он подплывает к стае, переворачивается на спину, чтоб дать рукам свободу… В этот момент, именно в том месте, где и предполагалось нахождение первого охотника, из воды в воздух свечкой подлетело белошкурое тело. В спину ему упирался длинный нос дельфина, и первый, как с ужасом отметил второй, сложился пополам от такого удара.
Медленно и тихо второй погрузился в воду. Ну, точно… Первый, конечно же, уже плыл лицом кверху, высматривая добычу, когда снизу его целенаправленно и мощно ударил самый, наверное, большой из морских рыболовов. Неужели они едят не только рыб? Надо нырнуть поглубже — и к берегу…
Второй расставил пальцы рук и ног, чтобы освободить плавательные перепонки, вгляделся в глубину и оторопел. Отовсюду на него смотрели бутылконосые звери. Плавали они, как помнил второй, куда быстрее, чем умели передвигаться под водой диэльцы.
Второй вынырнул. Вздымая пенный бурун, к нему приближался первый.
«Будь что будет», — подумал второй и остался на месте.
Первый плыл не сам. Подхватив под руки, тело диэльца толкали два бутылконосых. Рядом вынырнул третий.
— Забирай своего и плыви на берег, — почти правильно выговаривая амдиэльские слова, произнес тонким, но сильным голосом зверь. — Уже темнеет, а тебя там ждут, волнуются.
Изумленный второй подхватил тело первого и приготовился двигаться, но тут их обоих с двух сторон приподняли бутылконосые и легко понесли к громаде темнеющего острова. И только когда внизу зашуршал песок, отпустили — и исчезли, как не было.
Второй подхватил бездыханное тело первого, вынес на песок, уложил аккуратно, и сел рядом на камень. Нужно было собраться с мыслями. Черт-те что творится! Эти бутылконосые… То рыбу подгоняют поближе, то убивают одним ударом — и чуть не извиняются за это. На берег вот вывезли… Который с наступлением темноты вообще стал невыносимо разить. Эх, кем же это воняет-то в самом деле?
— Мною, — прозвучало то ли в голове, то ли за спиною второго, и он стремительно обернулся.
Прямо перед ним, а точнее — прямо над ним — нависло совершенно черное чудовище, которое даже сидящим было больше стоящего диэльца. Второй машинально дернулся влево-вправо: так каждый диэлец проверял быстроту реакции противника. Зная, чего ждать от врага, можно безошибочно ударить когтями, и содрать шкуру даже с такой громадины.
— Нельзя, — снова прозвучало не разберешь откуда. — Или попробуй…
Диэлец подпрыгнул, чтоб дотянуться до глаз чудовища, и одновременно поджал ноги, чтоб когтями вспороть брюхо этому вонючему монстру. Ни одно существо на свете не заметило бы даже движения, и уж тем более не вынесло бы силы такого удара. Но Плюх только повел головой, лязгнул зубами, и второй упал на песок, навалившись всем телом на раздробленную руку.
— Можно, — спросил Плюх, поднявшись на ноги и дружелюбно помахивая хвостом, — я съем твою печень? Я так давно не ел печенки! Очень хочется…
— Плюх! — закричала на него кошка, — не мучай человека! Он хороший! Почти…
«О, господи… О, господи! — било набатом в ушах второго. — Да что же здесь происходит? И когда все это кончится?»
Плюх перестал размахивать хвостом, опустил голову и сомкнул зубы на шее диэльца. Позвонки хрустнули, кровь хлынула из разорванных сосудов, но чувства еще несколько секунд не покидали человека. И когда зияющая бездна смерти схлопнулась над ним, большой черный пес и сидящая у него на спине маленькая пестрая кошка были уже далеко.