Ангелы - наши хранители

Для многих существует только две формы передачи знания: эзотеризм и экзотеризм. Первый есть средоточие знаний, которые на протяжении столетий были доступны лишь посвященным, ограниченным сообществам, куда не мог войти всякий желающий. И действительно, посвящение становилось результатом долгой борьбы, и если социальное происхождение соискателя не всегда принималось во внимание, то сильная мотивация была просто необходима. Многие религиозные учения прибегали к Таинствам, включавшим в себя немалые испытания. Если кандидат в посвященные, проходя через них, не постигал в целом всего того, что он должен был познать, применив свое мужество, ум, силу и интуицию, то нередко прощался с жизнью. Лабиринты и подземелья, где зачастую проходили такие

посвящения, скрывали своих мертвецов. В Таинствах всегда присутствовало физическое воплощение, реальная опасность, о чем было известно соискателям. Более чем вероятно, христианство изначально тоже было религией, включающей в себя Таинства. Этот его аспект позже был охотно забыт в угоду прозелитизму, а его следы остались только во фразе, произносимой верующими порой без понимания ее смысла: «Сие есть великая тайна». Данное утверждение приобретает совершенно иной смысл в отличие от того, который ему обычно приписывают (из-за невозможности связно его сформулировать), если ориентировать его на то, о чем мы только что говорили. В таком свете оно означает, что отдельные духовные реалии могут быть осязаемы и поняты только путем конкретного переживания собственной плотью, иными словами — через Таинства. Этот трудный путь к милосердию могут вынести только те, кто, ощущая себя призванными, готовы к любым неожиданностям, то есть посвященные.

Экзотеризм, напротив, предлагает нам версию, подслащенную сверхъестественными явлениями, удивительными картинами, предназначение которых — поразить воображение публики. В каком-то смысле это внешний фасад познания, доступный всякому взору, фасад, раскрашенный яркими красками, чтобы легче было удержать внимание. Превосходную иллюстрацию данной мысли мы найдем в изображениях самой Троицы: если Бог Отец, Иисус и Дева Мария выписаны четко, то этого нельзя сказать о Святом Духе, торопливо набросанном в виде голубя, которого словно и нет на картине, но если посмотреть внимательнее, то понимаешь: именно он и является ее центральной осью. Для посвященного Путь Святого Духа остается прямым, ему не нужны изображения или другие ссылки, но только острое желание трансцендентности, перевоплощения, победы над собой, максимального приближения к полному выражению человеческого потенциала и затем — выхода из обычного человеческого состояния. Ни ницшеанский сверхчеловек, ни Ангел, ни божество, но нечто иное, что не может быть выражено словами, подобно Богу, который по иудейской традиции не может быть назван.

Между тем механизмы, неизменно или почти неизменно управляющие передачей знания в сфеpax духовности и познания секретных энергий, действующих во Вселенной, сложнее, чем обычная дуальность эзотеризм — экзотеризм. В действительности духовность в большей степени можно сравнить со структурой русских матрешек или луковой шелухой. На каждом уровне посвящению соответствует своя интерпретация реальности. Другими словами, в самом сердце Эзотеризма с большой буквы действует множество проявлений экзотеризма, которые, даже если они более разработаны и изощренны, чем элементарный эзотеризм, предназначенный для непосвященных, заключают в себе лишь слегка приукрашенный фрагмент познания, а не истинное, открытое посвящение.

Такая преамбула представляется нам важной для того, чтобы попытаться определить природу и реальность Ангелов.

В самом деле, под эгидой псевдоэры Водолея, которая не случайна, поскольку с точностью определена астрономически, и влияния которой совсем не обязательно будут такими славными, как это утверждают некоторые, в последние десятилетия мы переживаем чудесным образом ускоряющееся стремление «высказать все». Доберемся ли мы таким образом до конца столь воспетого эзотеризма? Это обильное распространение оккультных знаний, передававшихся на протяжении столетий только посвященными в форме, не постижимой профаном, эта вульгаризация, или обнародование, — в этимологическом смысле («valgus» значит народ) — эзотерических учений, когда они передаются так, чтобы быть понятыми самой широкой публикой, не так уж плохо само по себе, поскольку дает многим возможность открытия, расцвета, реализации своего сокровенного существа посредством испытанной техники.

Но все же имеет свои границы.

Полагая, что проникаем в сердце эзотерического знания, мы входим только во второй или третий, в лучшем случае — четвертый, слой нового экзотеризма, поскольку этот род откровений зачастую исходит от посвященных «второй руки». Иными словами, они знают об этом больше, чем средний человек, но не имеют доступа к настоящему эзотеризму. Таким образом, передаваемое ими знание неизбежно страдает неполнотой. Смущает то, что они делятся этой значимой долей знаний, которыми владеют, безо всякой скромности, представляя их как всеохватывающее выражение непререкаемой Великой Истины.

Это особенно бросается в глаза, когда речь заходит об Ангелах.

Посвященным первых кругов отлично известны формулы обращения с молитвой, классификация Ангелов, их особенности, но тем не менее и они остаются пленниками архетипов. То есть представляют себе Ангелов как бесполых существ, наделенных крыльями, и не считают обязательным освободиться от их классификаций, которые могут показаться по меньшей мере произвольными. Кроме того, эти классификации отнюдь не обоснованы Библией, а, как мы позже увидим, взяты из более поздних экстраполяций Дионисия Ареопагита и Моисея де Леона. Первый — лжец. Настоящий Дионисий Ареопагит был влиятельным членом городского совета Афин. Он был обращен святым Павлом в христианство в середине I века, тогда как «Небесная иерархия» была вероятнее всего, составлена в конце V — начале VI века. Ее редактор нам абсолютно неизвестен. В ту эпоху подобная практика была нередкой. Великие посвященные и даже (следует это признать) некоторые «второстепенные» пророки, желая сохранить анонимность, поскольку само сочинение ценили выше человека, чтобы их послание скорее дошло, пользовались именем исторического или библейского персонажа, известного своим высоким духовным обликом.

Так, известно, что книга Еноха, другой известный апокриф, предшествующий книга нашего Дионисия в иерархизации Ангелов и определении их функций, не имеет ничего общего с именитым библейским патриархом, поскольку была составлена во II веке. То же можно сказать и об Апокалипсисе Иоанна Богослова, входящем в Новый Завет, где ни одной строки не было написано апостолом Иоанном: его редакция относится к значительно более позднему времени. Моисей де Леон исходит из иудейской традиции. Этот первостепенный каббалист в XIII веке развил предпосылки Дионисия Ареопагита (псевдоним, избранный посвященным), просеяв их через символическую сетку, основанную на точных расчетах оккультной математики. К этому мы еще вернемся.

Именно на этих трех книгах основываются главные принципы ангеловедения. Два анонимных автора, узурпировавшие имена святых, и один каббалист. Вот то немногое, чем мы располагаем для ссылок на традицию. Должны ли мы на данном основании отбросить ту информацию, которую они нам предоставляют? Делает ли невероятным явно «подозрительное» происхождение этих произведений факт обращения к Ангелам, его обоснованность и действенность?

Нет, и это мы хотим доказать. В первую очередь потому, что внимательное прочтение их произведений неопровержимо доказывает: перед нами настоящие посвященные, за которыми иногда скрываются мистики чистой воды. Это факт, даже если нам не известны точные имена тех, кто подписывался как Енох и Дионисий Ареопагит. Далее, их информацию можно рассматривать как достоверную, в той же мере и как результативную (имеется в виду вмешательство в жизнь людей Ангелов-хранителей). Никто так не походит на посвященного первого круга, как посвященный третьего, четвертого или пятого круга, не желающий открыть всего. Кроме того, эти книги, перу какого бы типа посвященных они ни принадлежали, осторожно продвигают нас по пути к Знанию, открывая только необходимое для того, чтобы совершить «действие с Божьей помощью».

Как ни парадоксально, такой более точный и детальный «экзотеризм» соблазняет некоторых людей, весьма заинтересованных в «поддержке своего Ангела». Почему? Потому что образы, известные по картинкам Эпиналя [1] , созданные во II, VI и XIII веках и воспроизведенные без малейшего изменения (в большинстве случаев современными специалистами по ангеловедению или теми, кто себя таковыми считает), уже не годятся для нашей эпохи, ее верований и страхов.

Кто сегодня еще способен с чистым сердцем призывать розовых малышей с парой крыльев, дрожащих от сострадания к человечеству и, в довершение ко всему, слегка безвкусных и наивных? Тем не менее сторонники «new age» («нового времени») поощряют эту сахарную мифологию на фоне сияющего голубого неба, не задаваясь лишними вопросами. К тому же разве Библия не утверждает, что «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное»? Но верно и то, что библейским текстам можно приписать практически любой смысл, даже прямо противоположный. Так, Евангелия по всем пунктам противоречат текстам Ветхого Завета. Создается впечатление, что только Архангелы избежали чрезмерно сентиментального образа. Они высокого роста, устремлены вверх, стройны, обуты в сапоги, с копьем или мечом в руке. Это представляется весьма логичным: как сборище только что вышедших из пеленок крошек может одержать победу над силами зла? В деяниях Апостолов и в житиях святых Ангел зачастую является воином, даже если идет борьба за справедливость. То же и в Евангелиях, когда Иисус призывает Ангелов, он говорит решительным, а не слащавым голосом. В Апокалипсисе Иоанна Ангел выглядит еще воинственнее. Разве Лютер не утверждает, что в нас борются Ангел и Зверь? Как было бы возможно такое столкновение, если бы Ангел был слабым созданием, а не воплощением силы?

Наш Ангел-хранитель существует, но, возможно, он не является тем, во что мы верим. И действительно, современные эзотеристы стоят перед одной из труднейших задач с более чем ограниченным выбором, которая сводится к следующему.

а) Обобщить существующую информацию и, следовательно, передать расширенную форму экзотеризма.

б) Разработать новую оболочку, отвечающую новой эпохе, иначе говоря, создать новую мифологию, охватывающую главное и скрывающую от непосвященного лишь небольшую часть.