Ангелы приходят всегда
Шрифт:
Сейчас инок Лазарь находился в небольшой сочинской квартире на первом этаже пятиэтажного дома, предоставленной одним монахолюбивым знакомым.
Пахло сыростью и землей. Из соседнего окна доносился разговор женщины и обладателя кавказского акцента, бывших явно навеселе. В разговор периодически вклинивался плач ребенка, которого женщина принималась убаюкивать. Инок полулежал в душной комнате на узком диване, еле втиснувшись в него мощным телом. Одна его рука была закинута за голову, другая машинально перебирала четки. Он размышлял. Четыре с половиной года прошло с того времени, как он умер для мира, и теперь мир заставлял его возвратиться. Надолго ли? Но не возвратиться
* * *
В эти минуты к дому, где находился Лазарь, с разных сторон подошли двое. Нагретый за день южный воздух вновь задрожал от пронзительного детского плача.
Глава четвёртая
У СТАРЦА
И когда я обернусь на пороге,
я скажу одно лишь слово «Верь!».
(Виктор Цой)
Пятью днями раньше, утром 12 августа 2006 года, на горной абхазской дороге, у крутого склона, покрытого лиственными деревьями, затормозил «УАЗик». Отсюда начиналась местность, именуемая «Мокрые леса». Из машины резво выскочил молодой румяный послушник Александр, за ним не спеша вышел дородный иеромонах Серафим.
– Все! Дальше пешком. Как у вас со здоровьем, отче? – поинтересовался послушник. – Сердце не беспокоит? А то подъем трудный.
– Бог милует пока, сердце вроде в порядке. Пойдем. Я готов.
И они, попрощавшись с водителем «УАЗика», начали восхождение.
Уже через десять минут отец Серафим понял, что его оптимизм был преждевременным. Лямки рюкзака резали плечи, сердце тяжело ухало, пот прошибал, как в парилке, одежда сделалась скользкой, а ее прикосновение к телу – неприятным. Он еле осилил следующие двадцать минут пути, но, к счастью, крутой подъем кончился, они вышли на хребет, по которому предстоял дальнейший путь.
– Вы устали. Давайте передохнем, – с мягким украинским акцентом предложил послушник. – Здесь начинается горная черника. Смотрите, сколько ее. Попробуйте. Только она кислей, чем обычная.
Хотелось пить, и отец Серафим набросился на сочную чернику, кусты которой достигали плеча. Такая поспешность была ошибкой. Переев горной черники, он ожег кислотой полость рта и в течение следующей недели вообще с трудом ел и пил…
Весь тот день отец Серафим и послушник Александр поднимались выше и выше по тропинке, бежавшей по вершине хребта. С первыми сумерками Александр повел отца Серафима к поляне, где обычно монахи устраивали ночевку на полпути к пустыни старца Салафиила.
На поляне, у корня могучего замшелого дерева были спрятаны котелок, медные кружки и ложки. А среди раскидистых ветвей дерева путники нашли подвешенные пакеты с крупой, сухарями и медом. Все это пригодилось для ужина.
Утомленный трудной дорогой, отец Серафим предвкушал крепкий сон, но не тут-то было. Спать пришлось в спальниках под открытым небом. Возникла дилемма: с одной стороны, хотелось раскрыться, потому что от чая и меда прошибал пот, с другой – нужно было кутаться с головой в жаркий спальник, чтобы не заедали злющие комары. В итоге отец Серафим вообще не заснул. Под утро пошел дождь, прогнавший комаров, но при этом основательно намочивший спальники, так что путникам пришлось скорее отправиться в дорогу.
Наступивший день был неразлучен с сыростью и туманом. Дождь то стихал, то набирал силу. Не зря эти места звались «Мокрыми лесами». Зато жара спала, и не приходилось больше плавать в собственном поту. Горными видами отцу Серафиму насладиться не пришлось, потому что обзору мешали высокие раскидистые деревья.
Во второй половине дня начался спуск с хребта к иноческой пустыни, которая приютилась посередине склона. Спуск занял около двух часов. Ноги подворачивались, несли под гору и одновременно путались в колючих кустарниках. То и дело приходилось перелезать через толстые стволы упавших деревьев. В довершение всего пришлось спускаться по жерлу горного ручья, что было связано с немалым риском. Благо еще, дождь перестал, и облачность стала понемногу рассеиваться. К концу пути одежда на отце Серафиме была изодрана, ноги отбиты о камни, тело ныло, а сердце, казалось, работало из последних сил. Иеромонах не раз ловил себя на мысли, что если бы эта дорога не вела к старцу Салафиилу и Лазарю, то он давно бы повернул назад. И еще он понял, что сильно сдал: сейчас передвигаться по горам стало значительно труднее, чем во время предыдущей поездки в Абхазию летом 2001 года.
Последние метры пути нужно было ползти под мокрыми от дождя раскидистыми ветками горного рододендрона, кусты которого образовывали здесь подобие низкого тоннеля. Преодолев это препятствие, отец Серафим и его проводник оказались на каменном пятачке, за которым среди зелени уже виднелась первая келья. Ставя радостную точку в конце этого трудного путешествия, засияло солнце. Сразу же бесчисленное множество маленьких солнц вспыхнуло в каплях дождя, рассыпанных на траве, деревьях, одежде и лицах людей…
Спустя час, отец Серафим, одетый в сухое и накормленный овсяной кашей, сидел в уютном домике-келье старца Салафиила. Близился вечер. Через затянутое мелкой сеткой окно в келью прорывались последние негорячие лучи солнца, уходившего ночевать за горы. В печке-буржуйке потрескивали ароматные поленья. Отец Салафиил любил тепло, и потому даже в летнее время печь в келье не оставалась не топленной.
Тут же на полу кельи, у ног старца, сидел погруженный в раздумья Лазарь. Обремененный старческими болезнями, отец Салафиил полулежал на топчане. Он был заметно взволнован и с сипловатым придыханием говорил:
– Невеселые вести ты нам принес, отченька Серафим… М-да. – Старец покряхтел и откашлялся. – М-да, невеселые. И как это про Лазаря-то нашего вспомнили? Он же у нас теперь благоразумный разбойник. Вот он и имя новое принял в иночестве. Я его специально Лазарем постриг. Это мне Архипыч подсказал, Царствие ему Небесное. Праведный Лазарь – воскресший из мертвых друг Господень. А они… Кхе-кхе. М-да.
– А им на его новое имя, батюшка дорогой, прямо скажем, наплевать! – продолжил разговор отец Серафим. – Они же теперь новые хозяева жизни. Честно говоря, когда я сюда из Москвы Лазаря с Архипычем направлял, я и не надеялся, что горы их скроют. Но время шло, Господь покрывал, вроде все было тихо. Я уж думал, так и будет. А нет. И главное, всех нас высчитали: и Лазаря, и Неониллу, и Ангелину, и меня. Видели бы вы Ангелину, когда она ко мне прибежала вот с такими вестями! Думал, она тут же испустит дух. Как она мне про инокиню Неониллу рассказала, что ее взяли в заложницы из-за Лазаря, так я уж думаю: медлить невозможно. И сразу сюда. Еле дошел по горам по этим. Но если нужно, то готов с Лазарем хоть сейчас в обратный путь. Потому что Неонилла же… Как подумаю. Она ведь такая беззащитная перед ними. Боже мой…