Ангелы среди нас
Шрифт:
– Все так как есть! И мне это нравится. Желанная добыча снова в моей власти.
– Елизавета, тебе нечего сказать? – Встряхивает меня, но ответа так и не получает. – Как знаешь. К тому же ты чертовски неприятный собеседник. Вечно ворчливая, несговорчивая, протестующая, колкая, – Алекс перечисляет все мои «достоинства», вызывая зуд в ладонях и желание съездить по его морде еще раз.
– Твое заунывное молчание ласкает слух. И я с огромным удовольствием расскажу тебе о том, что будет дальше, – довольно произносит он и проводит пальцами по моей щеке, очерчивает подбородок и скользит ниже, накрывая широкой ладонью горло.
Резко надавливает и моя голова оказывается прижатой к мужскому плечу. Его «щупальца», обвившиеся вокруг тонкой шеи, походят на собачий ошейник, затягивающийся все туже и туже.
Паника, осознание полной беспомощности, вызывают вспышку гнева, ужаса и боли одновременно. Ведь наравне с желанием освободится, растет потребность расслабиться и захлебнуться в собственных слезах. И скольких усилий мне стоит сдержаться.
– Дрожишь? Мне приятен запах твоего страха. Отныне, Елизавета, ты будешь жить в ужасе, встречая каждый день приступом отчаяния. И начнется твой кошмар прямо сейчас, – обещает темный, сдавливает мое горло сильнее и выхватывает что-то, спрятанное в полах одежды.
Я пытаюсь вывернуться, расцепить чужие пальцы на шее, но мгновенно оставляю попытки, замираю, почувствовав острую боль в боку. Перестаю дышать. В ужасе смотрю на руку Алекса, сжимающую рукоять кинжала, лезвие которого вошло в мою плоть.
В глазах темнеет. Прилагаю уйму усилий, чтобы остаться в сознании.
А мучитель наслаждается властью и совершает еще один толчок, погружая холодную сталь в мягкие ткани все глубже. Острие, вгрызающееся в нежную плоть, причиняет жгучую боль. На этот раз я не могу сдержать протяжный мучительный стон, рвущийся из груди.
– Очень интересно! Чего ты стоишь? – Темный резко выдергивает кусок металла из моего тела и останавливает руку на уровне лица. – Смотри.
Я послушно смотрю на лезвие обагренное, точнее, посеребренное кровью.
– Лим! Бинго! – восторженно восклицает похититель. – А ты не так проста, детка! – голос, ставший мягким и сладким, вызывает отвращение. – Иначе и быть не могло, – заключает и начинает бормотать что-то непонятное неразборчивое тихое и невыносимо пугающее.
Конец ознакомительного фрагмента.