Ангелы забыли обо мне
Шрифт:
Слегка пошатываясь, моё тело вошло в спальню и, не снимая халат, плюхнулось на широкую кровать.
16 сентября
Ровно насколько приятно погружаться в страну сновидений, настолько же противно открывая глаза понимать, что действительность вновь рядом и ночь не решила твоих дневных проблем.
Я лежал, безмолвно глядя в потолок. Память красочно вырисовывала события прошедших суток. Мои руки легли на лицо, словно желая спрятаться от нового дня. Посетив кухню и приготовив кофе, я вновь оказался в постели. Сейчас это казалось самым уютным в мире местом, способным хоть как-то защитить от нависших невзгод. Однако себя не обманешь. Правду говорят, только критическая
– Видел ли кто-нибудь, как мною был совершён наезд?
– Живы ли пострадавшие?
– Что они делали посреди ночи на улице?
Что-то вроде этого, хотя вопросы явно должны были идти в иной последовательности. Даже совершив нечто ужасное, человек упрямо пытается найти себе оправдание, мрак. Все мои былые взгляды на собственную персону растаяли как прошлогодний снег. Все эти годы я просто играл роль, которую сам же себе и прописал. Жил под маской, не зная своего истинного обличия. И вот теперь, когда маска окончательно сорвана, и передо мной предстал настоящий я, мне стало противно. Но преступить через себя, изменить что-то внутри могут лишь единицы и я, к сожалению, не был одним из этих сильных людей.
Провалявшись до вечера в постели, мысленно разговаривая с самим собой, я неожиданно понял, как получить ответ, по крайней мере, на один из моих вопросов. Наспех умывшись, я оделся и вышел на улицу. Шагая по вечернему городу, я ощущал на себе взгляды случайных прохожих. Мне казалось, что все они знают, что я натворил, и осудительно смотрят в след. Скрутив купленные газеты в трубочку, я быстро засеменил в обратном направлении. Меня не покидало ощущение тревоги, всё нарастающее, оно слегка стихло лишь тогда, когда я вошёл в подъезд своего дома. Вкрадчиво пролистав несколько печатных изданий и не найдя интересующей информации я небрежно отложил их в сторону и приступил к следующей газете. Есть. Сердце забилось учащённо, взгляд вновь и вновь перечитывал статью в ежедневной рубрике «Происшествия дня». Встревоженный мозг фокусировал лишь отдельные фразы, из всего описательного старания автора.
«Ночью был совершён наезд на возвращавшуюся из гостей женщину с ребёнком».
«Женщина находиться в больнице в тяжёлом состоянии».
«Мальчик мёртв».
«Водитель скрылся с места преступления».
«Возбуждено уголовное дело».
Нервно отбросив газету в сторону, я обречённо прикрыл глаза и опёрся лбом о стену. Несколько минут забытья и вот я уже стою возле окна. На город опускались сумерки, прерывая власть света и передавая бразды правления пугающей тьме. Вечный круговорот жизни. Все мои недавние упрёки и психологический подбор детального определения своей персоны были ничто, хотя они по-прежнему оставались на своих местах. Констатирующая непреложный факт мысль разрывала меня на части, заставляя громко рыдать и биться в краткосрочной истерике.
– Я убийца.
Я забрал жизнь у ребёнка, жизнь, которая только начиналась. Мною была нарушена главная библейская заповедь – Не убей. И так, не будучи человеком безгрешным я обрёк свою душу на вечные мучения. И не будет теперь мне прощения ни на этом свете, ни на том.
Взгляд скользнул по лежащему на столе кухонному ножу, и тут же моё лицо отобразило печальную улыбку полную
17 сентября
Как ни прискорбно было это признавать, но я всецело боялся понести заслуженное наказание. Мне каждую минуту казалось, что сейчас раздастся дверной звонок, и я услышу затасканную до дыр фразу – «Откройте, милиция»!
Решение было принято, решение которое далось с большим трудом, и прибегнуть к которому ранее мне показалось бы полным абсурдом. Но, в свете последних событий оно являлось для меня оптимальным вариантом. Побег. Точно также как я сбежал со двора, в котором совершил убийство, совершенно забыв о том, что я в первую очередь человек и поступать должен, отталкиваясь от этого, я решил сбежать из Москвы. Исчезнуть, скрыться. Решение было окончательным, и я принялся наспех собирать только самые необходимые вещи. Автомобиль, даже подходить к которому у меня больше не было ни малейшего желания, был спешно продан за две трети от его рыночной стоимости. Это факт меня ничуть не огорчал. Во-первых, деньги у меня были, я не один год откладывал средства, мечтая построить загородный дом, и за это время образовалась весьма солидная сумма. Во-вторых, я избежал бумажной волокиты, всё решилось за считанные минуты.
Я прощался с Москвой стоя на Казанском вокзале в ожидание своего поезда. Теперь я лично убедился в том, о чём знали все. Этот город ничего не даёт просто так, за всё придётся платить, кому-то раньше кому-то позже, так или иначе ненасытный мегаполис выставит свой счёт. Он принимает всех с наигранной радостью и дружелюбной улыбкой, но вскоре ты начинаешь понимать, что это была не улыбка, а злорадная ухмылка. Что ж, наша с ним идиллия продолжалось и так слишком долго, так долго, что я уверовал в то, что стали одним целым и просто необходимы друг другу. Глупец. Непростительная ошибка.
– Чего грустишь, такой молодой, красивый? – неожиданно из-за моей спины вышла пожилая цыганка, пуская кверху кольца табачного дыма. – Хочешь, погадаю? Ей Богу правду скажу. – Её сморщенное лицо приняло весьма задумчивый вид.
Я скептически улыбнулся и молча протянул руку.
Цыганка долго всматривалась в мою сухую ладонь, водя по ней грязным указательным пальцем, затем отпустила её и, сделав шаг назад, пристально посмотрела мне в глаза.
– Ай, сынок, тяжкую вину за плечами несёшь, сам себя уважать перестал, в душе твоей беспорядок. Большую беду сотворил, по глупости своей горе в чей-то дом принёс.
Я всегда считал цыганские манипуляции с предсказанием судьбы лишь способом заработать на наивных простачках, и вот теперь неожиданная правда пробежала нервной дрожью по всему моему телу. Я с опаской взглянул на женщину и, дотронувшись левой рукой до виска, в котором ощутил неприятное покалывание, отрешённо спросил:
– И что делать?
– Тут я тебе не советчик, все ответы лежат внутри тебя самого, – пожилая цыганка печально качнула головой. – Каждый шаг, который человек делает, он делает непросто так. Во многом тебе ещё предстоит разобраться. Самому.
Женщина с необычайной лёгкостью, несопоставимой с её возрастом, повернулась, и быстро зашагала в сторону вокзального помещения. Она ушла, не потребовав за свои услуги ни рубля, оставив меня наедине со своими смутными сомнениями. В какое-то мгновение мне показалось, что сейчас она вернётся в сопровождении сотрудников милиции. Этого не произошло.
Начинало темнеть и, пройдя в свой вагон, я невольно обернулся, мысленно прощаясь со столицей. В купе уже сидели двое мужчин среднего возраста и в полголоса что-то обсуждали. Я поздоровался и, поместив сумку в нишу, забрался на верхнюю левую койку. Через минуту в купе вошла молодая девушка, ослепляя попутчиков солнечной улыбкой.