Англичанин
Шрифт:
В 1927 году Федора Снигиря, только что раздобывшего разрозненные номера "Науки и техники", призвали на военную службу. Проехав до города триста семьдесят верст на подводе, Снигирь, как помор, был определен в Красный Балтийский флот. За следующие три дня он прошел молниеносный путь знакомства с техникой, оглянувшись на телефон в военкомате, едва успев ахнуть на паровоз и восторженно смолкнув на вздрагивающей палубе эскадренного миноносца, перевозившего партию молодых в Кронштадт.
В дни отдыха от строевой учебы молодняк водили по кораблям знакомиться с флотом.
– Товарищ командир, а где тут у вас компас?
– спросил Снигирь, отыскивая знакомую технику.
– Компас у нас говорят, - поправил главный старшина рулевой, водивший молодых по кораблю, и поинтересовался, откуда Снигирь знает про компас.
Компас сначала разочаровал. Он был больше похож на часы, вделанные в стену. Потом оказалось, что это - один из двух десятков указателей, расставленных по кораблю, а самый компас, смешно называвшийся "маткой", стоит глубоко внизу и оттуда кружит по проводам эти не понравившиеся Федюшке "часы". Это сразу внушило к нему уважение.
Молодым повезло: для каких-то испытаний кормовая матка работала. Ровное жужжание моторов наполняло пост серьезностью, тишиной и великолепием исправной машины. Гирокомпас - большая тумба, поблескивающая черным лаком и никелем, - был открыт. Штурманский электрик стоял у распределительной доски. Две крохотные лампочки на ней ярко горели, как иллюминация в честь техники.
– Компасы у нас электрические, системы Сперри, английские, - начал объяснять главстаршина, а электрик, улыбаясь, смотрел на молодых, затаивших дыхание. Снигирь не слушал. Он стоял, потея в плотной шинели и меховой шапке еще без звезды, уставившись загоревшимся взглядом на черный мрамор распределительной доски. Смутные догадки наполняли его мысль. "Электротехника для монтеров", выученная наизусть, но непонятная, вдруг ожила, превратилась в реальную форму вольтметров, амперметров, рубильников и моторов и, просияв на никелированной вздрагивающей картушке, вновь стала загадочной, уйдя в жужжащий компас.
Вечером он написал заявление с просьбой при распределении по школам назначить его в школу штурманских электриков, упирая на знаменитую "Электротехнику для монтеров", и этим определил свой флотский путь.
В электроминной школе Снигирь испытал первое торжество профессионала. Гирокомпас, разобранный на части, потерял свою таинственность. Тускло сверкая безжизненными подшипниками, ротором, кольцами и винтами, он лежал на столе, как вскрытый человеческий труп. Каждый винт Федор ощупал сам, и каждому винту его научили найти свое место. Сборка шла медленно. Собранную часть снова разбирали, раскидывали по столу и собирали вновь, добиваясь, чтобы эти части ввинтились в мозг так же крепко, как их винты в сталь.
Потом возились с присоединением проводов. Задняя стенка распределительной доски была похожа на коммутаторную доску телефонной станции; сотни проводов сплетались за ней причудливыми черными змеями, покачивая
Схем было две: одна No 32 - "основная", другая "полная". "Основную" Снигирь мог начертить наизусть. "Полная" снилась ему по ночам в черных, синих и красных переплетающихся линиях. Это были три тока, действующие в компасе: трехфазный переменный в 90 вольт, постоянный в 20 вольт и постоянный в 6 вольт. Они текли в компас, производили каждый свое умное дело и сбегались в общий минус. На схеме это место называлось "точкой No 9" - и во сне она казалась Снигирю коллективом. Три разнохарактерных тока, каждый со своей работой, бежали из нее по одному проводу вместе - неотделимые и в то же время несмешивающиеся. Так коллектив соединяет в общей работе разных людей, не обезличивая, но ведет их вместе к одной творческой цели.
С побудкой в нижний центральный пост спустился приехавший на поход старший техник гирокомпасного отдела Костровцев. Он поставил на палубу чемоданчик с инструментами и протянул Снигирю руку.
– Живет?
– спросил он, кивнув головой на компас.
Снигирь радостно с ним поздоровался. Костровцев когда-то сам был штурманским электриком на подлодке. Он возился с гирокомпасами десятый год, и за немногие часы совместной с ним работы Снигирь узнал о гирокомпасе больше, чем в школе. Там была теория, здесь - практика.
Костровцев был, как всегда, серьезен и немногословен. Он посмотрел на доску, потом на компас. Взгляд его ложился на машину, как пломба: твердо и удостоверяюще.
– Не шалит?
– Не кормовой, Сергей Петрович, - ответил Снигирь тщеславно.
– Это у Баева все непорядки, поправка каждый поход разная, передатчик искрит. Затем и приехали?
– Посмотрим вот...
Костровцев сел на чемодан и, вынув по привычке трубку, пососал ее впустую. Курить в посту было нельзя.
– Спеца на это привезли, - сообщил он, пряча трубку, - пять лет у самого Сперри на заводе работал...
Снигирь нахмурился.
– Англичанин?
– Самый стопроцентный.
– Зря!
– сказал сердито Снигирь.
– Всякого гада на корабль Красного флота пускать...
Костровцев усмехнулся.
– Все еще тебя не убедили? Раз англичанин - так и гад?
Из записной книжки сперриста Снигиря
(Необходимые для рассказа выборки)
Ленинизьм есть марксизьм эпохи империализма. Непонятно говорил, спросить Григ.
Правый рубильник на верхнюю шину - левый борт боевой цепи.
Кассандра, Кюрасо - крейсера . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2
Витториа, Верулам - эсминцы . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2
Виндиктив - авианосец . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1
Джентиен, Миртль - тральщики . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2
Торпедных катеров . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3
Заградитель . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1
Л-55 - подлодка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1