Англия и Уэльс. Прогулки по Британии
Шрифт:
Лежа на солнышке во дворе замка Ладлоу, я вспомнил жесту о Фульке Фицварине, историю тех времен. Ладлоу — единственный английский замок, оставивший романтический след в средневековом фольклоре.
Когда Жосс де Динан, фаворит короля Генриха I, удерживал Ладлоу под натиском наседавших на замок валлийцев и его личных врагов, Варин де Метц, лорд Аббербери, послал к нему своего сына, чтобы Фульк вырос настоящим рыцарем. Мальчик стал пажом Жосса де Динана. Он многое увидел и многому научился.
Его хозяин вел войну с двумя могучими противниками, Хью Мортимером и Уолтером де Лэйси. Однажды молодой паж увидел с башни, что Мортимер попал в засаду. Его привели в
Явился он в тот миг, когда Жосса скинули с лошади и поставили на колени. Фульк поднял топор и зарубил двоих рыцарей. После этого он взял в плен де Лэйси и третьего рыцаря, Арнольда де Лиля.
Этот мужественный поступок спас жизнь Жоссу и сделал Фулька героем на час, а Хэвису — самой гордой девушкой Приграничья, но в результате привел к беде. Взятый в плен рыцарь Арнольд был молод и хорош собой, а в замке жила девица необычайной красоты, ее звали Марион де Лабрюйер. История снова и снова доказывает, что, если в подобных делах замешаны женщины, жизнь становится опаснее, чем в сражениях, в которых мужчины размахивают топором.
Марион была брюнеткой, сильной и страстной — первой из тех, кого принято называть «вамп». Арнольд слыл жутким повесой. Марион страстно в него влюбилась, а он беззастенчиво ее использовал и уговорил свить для него из простыней веревку. В результате вместе с де Лэйси он темной ночью бежал из Ладлоу.
Юного Фулька к тому времени уже не считали безусым юнцом. В часовне он обвенчался с Хэвисой, а после свадебного пира, длившегося две недели, вместе с молодой женой и Жоссом де Динаном покинул замок и отправился путешествовать в место, называвшееся Хартленд.
Замок остался без хозяина. Марион сидела у окошка и думала об Арнольде де Лиле. Она вынашивала опасные мысли и наконец, не в силах перенести разлуку, послала ему записку, написала, что в замке она почти одна и, если он тихонько придет ночью, она откроет окно и спустит веревку.
Арнольд, разумеется, в престижной школе не учился, а потому обратился к де Лэйси. Вместе они решили, что это прекрасная возможность для исключительно грязного дельца. Арнольд принял приглашение на любовное свидание и пообещал де Лэйси впустить в спящий замок отряд вооруженных людей.
Так все и вышло. Арнольд забрался в окно и удалился с Марион в ее будуар. Тем временем сотня людей Лэйси вскарабкалась в темноте по приставной лестнице и тихонько пошла по двору. Они зарезали часового и открыли главные ворота. Де Лэйси и его люди уничтожили гарнизон до единого человека. Стоны умирающих донеслись до Марион. Она выскользнула из объятий любовника и подбежала к окну. Один взгляд рассказал ей, что произошло. В спальне лежал меч Арнольда. Марион схватила его и поразила возлюбленного, а затем с диким криком выпрыгнула из окна и разбилась на камнях.
Финал таков: Жосс и Фульк вернулись и взяли Ладлоу в осаду. Де Лэйси пришлось туго, и он забыл обо всех приличиях и нарушил этикет Марки. Его имя прокляли во всех замках — от Ди до Уска. Он позвал на помощь валлийцев! Так дела не ведут! «Лорды Марки» могли ссориться друг с другом, но ни одному приличному барону и в голову бы не пришло обратиться к врагу!
Валлийцы под предводительством принцев Гвинедда и Поуиса с готовностью откликнулись. Они захватили Жосса и заперли его в собственном замке. Молодой Фульк благодаря быстрой лошади сумел ускользнуть. Он явился к Генриху I и рассказал о том, что произошло. Король приказал де Лэйси освободить Жосса и отправить валлийцев домой. Первая команда была немедленно исполнена, а на вторую понадобилось четыре года! Валлийцы, словно река, проломившая плотину, заняли шропширскую Марку, и только после нескольких лет сражений, переговоров и прямого подкупа их удалось отправить обратно на запад.
Сидя в тени башни Мортимера, я припомнил, что Тюдоры правили Уэльсом из замка Ладлоу. Генрих VII, гордившийся тем, что в его жилах течет валлийская кровь, назвал своего старшего сына Артуром, принцем Уэльским. Он послал его в Ладлоу, и этот замок стал центром политической жизни Уэльса.
В 1502 году сюда верхом, позади шталмейстера, приехала молодая испанская принцесса Уэльса, Екатерина Арагонская. За ней, также на лошадях, следовали одиннадцать испанских дам. Екатерина явилась в качестве невесты принца Артура, королевского регента в Уэльсе. В Ладлоу они прожили недолго, изображали королевскую чету, держали двор по образцу вестминстерского. Несколько месяцев спустя принц заболел и умер. Комнаты, в которых он жил, стоят сейчас без крыши, на высоких стенах растет папоротник. В этих комнатах испанская принцесса, имя которой прокатилось по Европе подобно грому, рыдала подле тела мальчика, с которым не прожила и полугода.
Итак, в Ладлоу случилась одна из самых досадных смертей в британской истории. Когда думаешь о кончине Артура, невольно представляешь, как могла бы измениться история, останься он в живых и роди Екатерина ему сыновей. Его могущественный брат, Генрих VIII, никогда бы не занял трон. Никогда не женился бы на Екатерине Арагонской. Подумать только!
Позже Ладлоу знал много знаменитых людей. Здесь свое детство провел Филип, сын сэра Генри Сидни. Джона, графа Бриджуотера, наместника Уэльса, дети пригласили посетить банкетный зал. Там в ночь Михайлова дня 1634 года был представлен «Комос» — пасторальная драма, написанная Джоном Мильтоном.
Тени на траве удлинились, и я, взяв северное направление, покинул старый Ладлоу, а замок, словно сонный часовой, остался стоять, повернувшись к голубым горам на западе.
В Шрусбери я прибыл, когда уже стемнело. В ужасную маленькую спальню меня привела служанка с тонкой талией. Думаю, Лоуренс Стерн пришел бы от нее в восторг. Спрашивается, разве трудно создать уют? Однако над помещением, в которое я вошел, трудился какой-то злодей: он хотел, чтобы несчастный приезжий улегся в кровать с ощущением, что его все бросили и он никому не нужен. Да лучше бы лечь на полу в амбаре (мне часто приходилось там спать), чем в этой бледной, холодной комнате, где в зеркале на туалетном столике отражается унылая двуспальная кровать! Невозможно представить в этой комнате приветственную улыбку, потому что там, где когда-то был камин, стоит мрачная газовая плита, поставленная туда, как мне кажется, с той же ужасной целью — вызвать у человека желание совершить самоубийство.