Английская наследница
Шрифт:
Это была великолепная идея, и все могло пройти гладко. Тем не менее, была и другая сторона. Те, кто считал себя друзьями черни, должны присоединиться к ней, подумал Роджер. Если их попросят сделать это, Анэ и его жена станут возражать, что они останутся в кафе, но для Роджера и Леонии опасней отказаться, чем пойти с ними. Через какое-то время они могут ускользнуть. Крики и пение приближались. Роджер поцеловал Леонию напоследок и предупредил о том, что может случиться.
— Что если нас разлучат? — спросила она со страхом. Роджер не подумал об этом. Он чуть не заставил ее спрятаться в комнате, но если толпа ворвется и найдет ее, она пострадает еще больше, чем от
— Если нас потащат наружу, — сказал он, — я привяжу другой конец к своей руке. Веди себя как дурочка. Я что-нибудь придумаю.
Вдруг голос снаружи злобно сказал:
— Что вы там делаете? Вы что, не знаете, что все враги Франции должны быть зарезаны так же, как они убивают нас?
— Я здесь, чтобы служить друзьям Франции, — прокричал Анэ. — Жена, принеси выпить моему другу.
Дрожа, но с улыбкой на лице мадам Анэ вынесла самую дешевую из оловянных кружек, наполовину заполненную вином. Это было принято с восторгом. Никто не потребовал присоединиться к толпе, но сразу же другие руки требовательно потянулись вперед. Анэ стоял у двери, стараясь передавать напитки как можно быстрее и закрывая вход. Роджер надеялся, что они понесут небольшие потери — исчезновение запаса ординарных вин и дешевых кружек. Леония наполняла кружки в баре, а Роджер и мадам Анэ бегали туда-сюда и приносили их.
Однако скоро кружки закончились. Анэ протягивал бутылки с разбавленным вином. Чернь была в хорошем настроении, смеялась и пела, передавая бутылки друг другу, однако бутылки исчезали очень быстро, а после первого отказа настроение толпы могло легко измениться.
— Осталось не более дюжины бутылок, — шепнула мадам Анэ на ухо мужу, протягивая еще две.
Анэ видел, что новые люди заполняют улицу. Он надеялся, что это только часть основной толпы. В любом случае они должны двигаться дальше.
— Где враги Франции? — закричал он. — Вы освежились, а теперь идите и уничтожьте врагов Франции.
— Враги! Враги!
Призыв передавался из уст в уста. Они не напились, но вино воспламенило их.
— Мы выпили вина, — загремел голос. — А сейчас давайте пить кровь.
Началось легкое движение к углу проспекта, это приведет чернь назад в Саль де Менаж, где заседает собрание. Анэ повернулся, чтобы посмотреть на жену, протягивающую еще две бутылки. — Ты послужил нам! — кричал другой голос. — А сейчас иди и послужи Франции.
Домовладельца схватили и вытащили в толпу. Мадам Анэ вскрикнула и выронила бутылки, чтобы удержать мужа. Мужчина схватил ее протянутую руку и потащил. Роджер шагнул вперед, чтобы помочь домовладельцу и его жене, но двое мужчин и женщина прорвались через дверь. Женщина схватила Роджера за руку. Леония рванулась из-за прилавка, вырвалась от мужчин и схватила Роджера. Сзади них прорвались еще двое.
После первых тревожных минут Роджер и Леония поняли, что их не собираются хватать. Мужчины и женщины, окружившие их, грязные, оборванные и дикие, как звери, не хотели им вреда. По правде говоря, Роджер и Леония выглядели не намного лучше их и воспринимались как собратья по несчастью. Те, кто вытащил их наружу, хотели лишь поздравить их с освобождением от долгих лет жестокого притеснения. Они считали, что дарят Роджеру и Леонии драгоценный дар освобождения/
Их толкали, тянули. Роджеру удалось схватить обрывок веревки на запястье Леонии и обмотать вторым концом свою левую руку. Человек сзади заметил это и рванулся вперед.
— Что ты делаешь? — сердито заревел он. — Она из эмигрантов?
— Нет! — выкрикнул Роджер, изображая смех. — Она моя женщина, но она немного дурочка. — Он покрутил у виска, показывая, что она слабоумная. — Если она оторвется от меня или потеряется, она никогда не найдет дорогу домой.
Роджер притянул Леонию к себе и держал ее, пытаясь скрыть веревку. Несколько раз он пытался пересечь улицу, но это было невозможно. Их уносило в толпе, и как только Роджер попытался нырнуть в темноту, из аллеи высыпала новая толпа и присоединилась к ним. Толпа росла и занимала всю улицу.
Время от времени Роджер поглядывал на Леонию.
Было темно, и он не мог ничего прочесть по ее глазам, но она свободно двигалась рядом и даже улыбнулась ему. Он воспринял это как знак ее замечательной отваги. Они встретили другую толпу, слившуюся с той, в которой они были, и это было уже не опасно.
Леония даже получила удовольствие. Хотя Анэ сказал, что чернь желает крови, она не думала об этом. Из-за прилавков она не слышала криков об уничтожении врагов и жажде крови. Она шагала вперед, воодушевленная волнением окружавшей ее толпы, чувствуя себя в безопасности в обнимку с Роджером и зная, что если напор толпы станет разделять их, веревка не даст сделать этого. Она боялась, если бы враждебность толпы была направлена против них. Сейчас страха не было, а что может произойти дальше, она не знала.
— Куда мы идем? — крикнула она, чтобы пересилить шум.
— Хотел бы я знать, — он наклонился ниже. — Мы на улице Риволи, идем на восток. Здесь Тюильри, но его уже разграбили.
Извилистый маршрут толпы озадачил Роджера. Они двинулись по направлению к Саль де Менаж, но потом свернули, почти приблизившись к мосту, ведущему на Версальскую дорогу, а потом снова повернули на восток.
Надежда, что шествие не имело цели, и толпа просто рассосется, сменились страхом, что любой инцидент может разъярить их, и начнутся бессмысленные грабежи и поджоги.
Освободившись от давки, Роджер осознал, что шествие не было случайным, как ему казалось раньше. Он заметил «фланкеров», подстрекающих и вдохновляющих тех, кто их вел, на возгласы которых толпа отвечала грубым ревом одобрения.
— В аббатство! — слышался крик.
Аббатство… Роджер уже слышал это слово и совсем недавно, но не мог вспомнить, когда. Они подошли к ободранным садам Тюильри — неужели это место для митинга? Здесь он снова попытался ускользнуть, когда давление со всех сторон уменьшилось.
— Этим путем!
— В аббатство!
— Через мост!
— Предатели получат свое!
Любое направление было заблокировано чьим-то телом или парой настигающих рук. Один голос, однако, привел Роджера в ужас. Он уже слышался на мосту Понт-Рояль, но Роджер постарался вырваться, так как знал, что такое аббатство и что может сделать там толпа. Аббатство было тюрьмой, и толпа собиралась исполнить свои дикие обещания. Они собирались расправиться с узниками, содержащимися там.
Когда они перешли мост, Роджер предпринял решительную попытку бежать. Он схватил Леонию и рванулся в сторону. Это, однако, позволило оборванцу — подобию человека, единственной целой частью одежды которого была красная революционная кепка, схватить Леонию за руку. Она вскрикнула от неожиданности и оттолкнула оборванца, но дело было сделано. Другие протиснулись между Леонией и Роджером. Веревка не давала им совсем разделиться, но Роджер уже не управлял движениями Леонии. Она попыталась остановиться, чтобы он мог добраться до нее, но чуть не накликала беду.