Английская поэзия

Маршак Самуил Яковлевич

ПЕСНЯ

Ты свистни — тебя не заставлю я ждать, Ты свистни — тебя не заставлю я ждать. Пусть будут браниться отец мой и мать, Ты свистни — тебя не заставлю я ждать! Но в оба гляди, пробираясь ко мне. Найди ты лазейку в садовой стене, Найди три ступеньки в саду при луне. Иди, но как будто идешь не ко мне, Иди, будто вовсе идешь не ко мне. А если мы встретимся в церкви, смотри: С подругой моей, не со мной говори, Украдкой мне ласковый взгляд подари, А больше — смотри! — на меня не смотри, А больше — смотри! — на меня не смотри! Другим говори, нашу тайну храня, Что нет тебе дела совсем до меня. Но, даже шутя, берегись, как огня, Чтоб кто-то не отнял тебя у меня, И вправду не отнял тебя у меня! Ты свистни — тебя не заставлю

я ждать, Ты свистни — тебя не заставлю я ждать. Пусть будут браниться отец мой и мать, Ты свистни — тебя не заставлю я ждать!

НОЧЛЕГ В ПУТИ

Меня в горах застигла тьма, Январский ветер, колкий снег. Закрылись наглухо дома, И я не мог найти ночлег. По счастью, девушка одна Со мною встретилась в пути, И предложила мне она В ее укромный дом войти. Я низко поклонился ей — Той, что спасла меня в метель. Учтиво поклонился ей И попросил постлать постель. Она тончайшим полотном Застлала скромную кровать И, угостив меня вином, Мне пожелала сладко спать. Расстаться с ней мне было жаль, И, чтобы ей не дать уйти, Спросил я девушку: — Нельзя ль Еще подушку принести? Она подушку принесла Под изголовие мое. И так мила она была, Что крепко обнял я ее. В ее щеках зарделась кровь, Два ярких вспыхнули огня. — Коль есть у вас ко мне любовь, Оставьте девушкой меня! Был мягок шелк ее волос И завивался, точно хмель. Она была душистей роз, Та, что постлала мне постель. А грудь ее была кругла, — Казалось, ранняя зима Своим дыханьем намела Два этих маленьких холма. Я целовал ее в уста — Ту, что постлала мне постель, И вся она была чиста, Как эта горная метель. Она не спорила со мной, Не открывала милых глаз. И между мною и стеной Она уснула в поздний час. Проснувшись в первом свете дня, В подругу я влюбился вновь. — Ах, погубили вы меня! — Сказала мне моя любовь. Целуя веки влажных глаз И локон, вьющийся, как хмель, Сказал я: — Много, много раз Ты будешь мне стелить постель! Потом иглу взяла она И села шить рубашку мне, Январским утром у окна Она рубашку шила мне… Мелькают дни, идут года, Цветы цветут, метет метель, Но не забуду никогда Той, что постлала мне постель!

* * *

С лучом прощаясь на ходу, Она идет в зеленый сад. Цветок, раскрывшийся в саду, Ее прощальный ловит взгляд. Как рады птицы вместе с ней Встречать приветом юный год. При ней свежее и милей Ее сестры — весны приход. Мигает солнце городку И свежей зелени долин. Но в этом славном городке Нет никого прекрасней Джин. Без милой Джинни нет цветов, Без милой Джинни рай — не рай, А с нею вместе я готов Перенестись в Лапландский край. В пещере с ней найду приют, Согласен жить в норе любой. Там, где метели воздух рвут, Я заслоню ее собой. Над городком пробыв часы, Уходит вниз багряный шар… Но никогда такой красы Не озарял его пожар!..

БЕРЕЗЫ ЭБЕРФЕЛЬДИ

Не пойдешь ли, милый друг, Милый друг, милый друг, Не пойдешь ли, милый друг, К березам Эберфёльди? Холмы, смеясь, уходят вдаль. Ручей играет, как хрусталь. Забудем горе и печаль В зеленом Эберфёльди. Там птицы пестрые поют, Найдя в орешнике приют, Или на крылышках снуют В зеленом Эберфельди. Струясь вдоль каменной стены, Вода несется с вышины, И рощи свежести полны В зеленом Эберфёльди. Цветут цветы над крутизной, Поток сверкает белизной, Кропя, как дождь, в полдневный зной Березы Эберфёльди. Пускай судьба дарит свой клад Кому захочет — наугад, Тебе одной я буду рад В зеленом Эберфёльди!

* * *

Пойдешь ли со мною, о Тибби Дунбар? Пойдешь ли со мною, о Тибби Дунбар? Поедем верхом иль в карете вдвоем, А то и пешком по дорогам пойдем. Отца твоего мне не нужен доход. На что мне твой гордый и чопорный род? Делить и нужду и достаток со мной Приди ко мне, Тибби, в юбчонке одной.

БОСАЯ ДЕВУШКА

Об этой девушке босой Я позабыть никак не мог. Казалось, камни мостовой Терзают кожу нежных ног. Такие ножки бы одеть В цветной сафьян или в атлас. Такой бы девушке сидеть В карете, обогнавшей нас! Бежит ручей ее кудрей Льняными кольцами на грудь. А блеск очей во тьме ночей Пловцам указывал бы путь. Красавиц всех затмит она, Хотя её не знает свет. Она достойна и скромна. Ее милее в мире нет.

ПРОЩАНИЕ

Кто доблестен, тот может ли страдать, Или, вернее, замечать страданья? Но если он умножит жизнь свою, Включив другие дорогие жизни — Судьбу любимой хрупкой красоты, Судьбу детей беспомощных, чье счастье Зависит от него, — увы, тогда Почувствовать он должен неизбежно Занозу, разрывающую сердце. Его судьба испуганно заплачет… Так и со мной случилось. Я погиб.

Томсон. «Эдвард и Элеонора»

Моя Шотландия, прощай! Милей мне твой туманный край Садов богатых юга. Прощай, родимая семья — Сестра, и брат, и мать моя, И скорбная подруга! С тоской тебя я обниму, Малютка дорогая. Тебя я брату своему С надеждой поручаю. И ты, мой Любимый Товарищ юных дней, Участьем В ненастье Семью мою согрей! А ты, подруга, не грусти. Чтобы тебя и честь спасти, Бегу я в край далекий. Нужда стучится к нам во двор, Грозят нам голод, и позор, И суд молвы жестокий. Друзья, на дальнем берегу В томительном изгнанье Я благодарно сберегу О вас воспоминанье. Грохочет, Пророчит Бушующий простор: Мне крова Родного Не видеть с этих пор!

* * *

В полях, под снегом и дождем, Мой милый друг, Мой бедный друг, Тебя укрыл бы я плащом От зимних вьюг, От зимних вьюг. А если мука суждена Тебе судьбой, Тебе судьбой, Готов я скорбь твою до дна Делить с тобой, Делить с тобой. Пускай сойду я в мрачный дол, Где ночь кругом, Где тьма кругом, — Во тьме я солнце бы нашел С тобой вдвоем, С тобой вдвоем. И если б дали мне в удел Весь шар земной, Весь шар земной, С каким бы счастьем я владел Тобой одной, Тобой одной.

К ПОРТРЕТУ РОБЕРТА ФЕРГЮССОНА,

ШОТЛАНДСКОГО ПОЭТА

Проклятье тем, кто, наслаждаясь песней, Дал с голоду поэту умереть. О старший брат мой по судьбе суровой, Намного старший по служенью музам, Я горько плачу, вспомнив твой удел. Зачем певец, лишенный в жизни места, Так чувствует всю прелесть этой жизни?

О ПАМЯТНИКЕ,

ВОЗДВИГНУТОМ БЕРНСОМ

НА МОГИЛЕ ПОЭТА

РОБЕРТА ФЕРГЮССОНА

Ни урны, ни торжественного слова, Ни статуи в его ограде нет. Лишь голый камень говорит сурово: — Шотландия! Под камнем — твой поэт!

НАДПИСЬ

НА БАНКОВОМ БИЛЕТЕ

Будь проклят, дьявольский листок! Ты был всегда ко мне жесток. Ты разлучил меня с подружкой И за столом обносишь кружкой. Ты обрекаешь честный люд На голод, рабство, тяжкий труд И шлешь искать земли и крова Вдали от берега родного. Не раз я видел, как злодей Над жертвой тешился своей. Давным-давно единым махом Я гордеца смешал бы с прахом, И только твой надежный щит Его от мщения хранит. А без тебя, нуждой гонимый, Я покидаю край родимый.