Английский детектив. Лучшее
Шрифт:
Адам Белл смог поговорить с Хойтом только на следующий день. В то утро в кармане Белла лежал последний выпуск «Дейли рекорд». И он думал о том, как заместитель комиссара воспримет историю Жаклин Дюбуа.
Сиделка провела его в небольшую палату, где Эдвард Хойт лежал среди подушек на белой железной кровати. Элис Фармер сидела на скрипучем кресле-качалке у окна и смотрела на снег, засыпающий Кенсингтон-Гарденз.
— Глупый поступок, сэр, — негромко произнес Белл. — Я это понимаю, инспектор.
— Зачем вы это сделали?
— А вы не догадываетесь?
Хойт кисло улыбнулся. Его руки со
— Самое интересное то, — продолжил он, нахмурившись, — что я не собирался этого делать. Я не лгу, инспектор. Я не осознавал, видит Бог, не осознавал, каким страшным и неодолимым может быть секундный порыв. — Он помолчал, словно переводя дыхание, и продолжил: — Я поднялся наверх, взглянуть на комнату Хейзел. Вот и все. Это правда. Я заглянул в ванну, увидел открытый шкафчик для лекарств и в нем — пузырек с таблетками морфия. Не успев понять, что я делаю, я налил стакан воды и проглотил семь-восемь таблеток. В ту минуту, признаюсь, мне не хотелось жить.
— В самом деле?
— Да. Но сейчас я передумал. Я жалею, что так поступил. Как вы говорите, это был глупый поступок.
«Настоящий джентльмен», — подумал инспектор Белл.
Со стороны окна донесся резкий, злой скрип кресла. Элис Фармер посмотрела через плечо и быстро повернулась обратно. От снега за окном теплая маленькая палата как будто наполнялась светом.
— Конечно, я понимаю, — неуклюже начал Белл, — вы, как жених мисс Лоринг…
— Не совсем правильно меня называть ее женихом, — возразил Хойт с холодной отрешенностью.
Его тон заставил инспектора Белла насторожиться.
— То есть как, сэр?
— Хейзел не собиралась выходить замуж. Ни за меня, ни за кого-либо еще.
— Откуда вам это известно?
— Она сказала мне. Но я все равно ждал. Мне всегда доставляла удовольствие бессмысленная роль preux chevalier. [49] Но Бог свидетель, теперь это в прошлом. — Хойт на секунду закрыл глаза. — Видите, я говорю откровенно.
49
Благородного рыцаря (фр.).
— Вы хотите сказать, она вас не любила?
Хойт слабо улыбнулся.
— Сомневаюсь, что Хейзел была способна на это чувство. Нет, я говорил не об этом.
— А о чем?
— Я думаю, она уже была замужем. Секунду! — Голос его зазвучал тверже. — У меня нет ни единого доказательства. Это всего лишь предположение. Впечатление… Инспектор, я был знаком с Хейзел Лоринг пять лет, но так и не узнал, что скрывалось за ее знаменитыми бровями и ямочками на щеках. Я знал ее характер. И ее сердце. И ее разум, который по большому счету был весьма посредственным. Господи, что я говорю?
Он опять закрыл глаза и побледнел еще сильнее. Снова скрипнуло кресло, Элис Фармер встала, подошла к кровати и налила ему стакан воды из кувшина.
Хойт благодарно кивнул головой, но она лишь покосилась на него. Однако инспектору Беллу, наблюдавшему за каждым движением руки, за каждым поворотом головы, этот короткий взгляд объяснил многое. Он подумал: «Если Хейзел Лоринг не любила
Мисс Фармер порхнула на свое место у окна.
— Я вам это рассказываю, — снова заговорил Хойт, ставя стакан на столику кровати, — потому что хочу, чтобы в этом деле не осталось вопросов. Если у Хейзел действительно был тайный муж, которого она от всех прятала, она не могла с ним развестись. Она создала себе слишком праведный образ.
Подняв воротник пальто, Белл вышел из больницы в снегопад. Жаклин Дюбуа, в шубе и шляпе с вуалью, ждала его у ступеней.
Инспектор Белл посмотрел на нее, потом сорвался с места и побежал.
Побежал он, потому что увидел отъезжающий автобус, на котором он собирался доехать до гостиницы, стоящей на одной из улиц всего в нескольких ярдах от площади Виктории. Автобус уже немного отъехал и стал набирать скорость, но Белл поднажал, запрыгнул на подножку и поднялся на пустой второй этаж. Не успел он занять место, как туда же ворвалась запыхавшаяся и раскрасневшаяся Жаклин.
Девушка чуть не плакала.
— Вы не благородный! — взвыла она. — Я подвернуть лодыжка. Вам что, нравится, что мне так болит?
— Честно? Да, — ответил Белл.
— Вы меня не любите совсем?
— Да. Знаете почему? Потому что я утром прочитал вашу статью в «Дейли рекорд».
— Вам она не нравится? Но, cheri, [50] я же написала ее, чтобы вас порадовать.
— Излагая свою историю, вы четыре раза назвали меня «симпатичным». Не знаю, как я после такого смогу в Скотланд-Ярде показаться. Но кроме этого, вы еще назвали свою статью…
50
Дорогой (фр.).
— Вы злитесь?
— Нет, что вы. Конечно же, я не злюсь.
— Хорошо. А еще у меня есть зацепка.
Неожиданно для себя Белл засмеялся. Правила есть правила, это понятно, но ему вдруг подумалось, что он ведет себя как напыщенное ничтожество. По большому счету девушка не могла ничем ему помешать. Жаклин даже была по-своему привлекательна.
— Что? Еще одна? — спросил он.
— Нет, нет, нет! Та же самая. Вы мне не разрешить объяснить. Не разрешить объяснить, как я знать, что мисс Лоринг была убита совсем не в парке, а убийца убить ее где-то еще и принести в парк потом.
Автобус чуть накренился, объезжая сугроб на дороге.
Белл, купивший у кондуктора два билета, чуть не выронил их из рук.
— Это что, какой-то очередной трюк?
— Это правда! Я знаю это по ботинкам. У них очень высокие каблуки, ремешки не застегнуты.
— И?
— Она не могла в них ходить. Да-да, верьте. Она не прошла бы в них ни шагу. Это никак невозможно. Либо ботинки свалились бы, либо она. Вот послушайте. Вы говорите: «Мисс Лоринг вошла в парк и начала раздеваться». Так? Но зачем тогда она снимает чулки и снова надевает ботинки? Вы говорите: «Когда она раздетая, убийца ловит ее, начинается борьба, она получает удар, убийца поднимает ее и садит на скамейку». Я говорю: нет, нет, нет! Она не могла ходить в этих ботинках и тем более не могла в них драться. Они бы слетели с нее, и на ее ногах остались бы следы земли. А следов не было, верно?