Английский детектив. Лучшее
Шрифт:
— Из вас вышел бы прекрасный сыщик, — с придыханием произнесла Интересная Штучка.
Мистер Дьюкс довольно сложил руки на груди.
— А может, я и есть сыщик, — хрипловато рассмеялся он. — Может, я старый частный детектив, который умеет мозгами шевелить.
— Ох, не удивлюсь, если все так и было, — сказала Умиротворенная Дама. — В наши дни столько жуликов развелось.
Козырь, оторвавшись от созерцания ногтей, посмотрел на нее подозрительно, а мистер Килмингтон пробормотал что-то насчет того, что на железной дороге никто ни за чем не следит, а проводника нужно бы серьезно
— Проводник не может находиться везде одновременно, — заметил Стайнзфилд. — Я думаю, что он должен время от времени обходить вагоны и…
— Так пусть он этим и занимается, а не спит, запершись у себя в купе! — неожиданно резко воскликнул мистер Килмингтон.
— Вы что, это сами видели?
Тут подал голос Козырь. Говорил он с американским акцентом, которым разговаривают на Чаринг-Кросс-роуд.
— Ребята, если эта банда правда собиралась вывалить мешки у моста, как этот парень говорит, как они могли знать, когда проводника не окажется в почтовом вагоне? — Он смахнул пылинку с брюк своего яркого костюма в клеточку.
— Вы правы, — сказал Перси Дьюкс. — Я думаю, в поезде должны были работать два сообщника. Один под каким-то предлогом вывел проводника из почтового вагона, а второй тем временем занялся мешками. — Он повернулся к мистеру Килмингтону. — Вы что-то говорили насчет того, что проводник этого поезда спал у себя в купе. Если бы я был подозрительным человеком, если бы я был Шерлоком Холмсом, — он снова подмигнул попутчикам, — я бы сейчас крепко задумался о вас, сэр. Вы были на поезде в день, когда произошла кража. Вы ходили к проводнику. Вы обмолвились, что видели его спящим. Вы, случайно, не вызывали проводника для того, чтобы…
— Как вы смеете? Это возмутительно! — вскричал мистер Килмингтон. Его четкий голос даже стал хриплым от негодования. — Я бы посоветовал вам следить за тем, что вы говорите, и очень внимательно, если не хотите оказаться в суде. К вашему сведению, когда я…
Но что хотел донести до их сведения мистер Килмингтон, его попутчики так и не узнали, потому что поезд, который в это время уже начал осторожный спуск с перевала Шап, вдруг задребезжал и затрясся, как лихорадочный больной в бреду. Зашипели тормоза, потом с глухим звуком кулака, бьющего в подушку, паровоз зарылся в огромный сугроб, находившийся по ту сторону перевала.
Было только пять минут восьмого.
— Что это? — пронзительно вскричала Интересная Штучка, когда со стороны головы поезда послышалось истерическое пыхтение и шипение.
— Въехали в занос, надо полагать.
— Он пытается сдать назад. Бесполезно. Колеса скользят по рельсам. Вы только посмотрите! — Перси Дьюкс, высунув голову с подветренной стороны поезда, комментировал происходящее. — Ничего себе, я такого зимнего вида спорта еще не встречал.
— Проводник! Эй, проводник, — позвал мистер Килмингтон, но фигура в синей форме, на секунду заглянув в купе, поспешила дальше по коридору. — Нет, вы видели? Я буду на него жаловаться.
Генри Стайнзфилд вышел в коридор и открыл окно. Хотя вагон теоретически был защищен от ветра с этой стороны, пурга ударила ему в лицо снегом, словно ледяным кастетом. Он присоединился к группке пассажиров, которые вышли из своих купе
Машинист попробовал было снова сдать назад, но при весе состава, при том, что ехать нужно было в гору, да по обледеневшим рельсам, учитывая, что весь паровоз был облеплен снегом, из этих попыток ничего не вышло.
— Нужно раскопать тележки, — сказал он кочегару. — Бери из первого вагона лопаты, а я прослежу, чтобы эти не позамерзали. — Он ткнул пальцем в сторону нескольких пассажиров, которые, как племя дикарей, скакали между сугробами и колотили себя по плечам.
Присоединившийся к ним Перси Дьюкс быстро стал душой компании. Черного от сажи кочегара он называл «снежком», своих компаньонов призывал копать не на жизнь, а на смерть и пророчил скорое прибытие целой стаи сенбернаров с бочонками бренди на ошейниках. Но после десяти минут тяжелого труда, когда были расчищены первые колеса тележек, стало понятно, что снежная масса сдвинула колеса локомотива с рельсов.
— Так не годится, Чарли, — сказал машинист. — Придется тебе идти назад к телефонной коробке и вызывать помощь.
— Это если провода еще не оборвались, — с мрачным видом ответил кочегар. — До коробки идти милю, не меньше, да еще в гору. Я, по-вашему, кто, капитан Скотт, что ли?
— По крайней мере, ветер будет дуть тебе в спину, приятель. Так что давай, отправляйся.
Услышав такое, пассажиры взволнованно загудели. Однако самых шумных из них машинист успокоил предложением отвезти их куда угодно, если они поставят локомотив обратно на железки. Когда остальные разошлись по вагонам, Генри Стайнзфилд попросился зайти в кабину на несколько минут, чтобы высушить пальто.
— Да пожалуйста, — гостеприимно откликнулся машинист, а потом фыркнул: — Вы это слышали? «Мне сегодня нужно быть в Глазго!» Это же смешно! А тут еще Берт — это мой проводник — тоже заладил… Ну, он-то понятно почему расстроился. У него жена сильно болеет. Все думали, она до Рождества не дотянет, но он нашел для нее лучшего хирурга в Глазго и положил ее в частную лечебницу. Сейчас, по его словам, она как будто пошла на поправку. Он каждый день к ней ходит после работы.
Стайнзфилд поговорил с ним минут пять, а потом вернулся проводник, невысокий парень с дубленым лицом и беспокойными глазами. Он изо всех сил дул на замерзшие руки.
— Берт, мы сегодня не прорвемся. Чарли сказал тебе?
— Да. По-моему, там пассажиры собираются устроить скандал, — сообщил он унылым голосом.
Генри Стайнзфилд вернулся к своим попутчикам. Хоть в купе людей было много, там ощущался не предвещавший ничего хорошего легкий холодок. Он подумал, как долго сможет продержаться паровое отопление, и предположил, что это, должно быть, зависит от количества воды в бойлере паровоза. Стайнзфилд предвидел множество вариантов своей кончины, но замерзнуть насмерть в английском поезде он определенно не собирался.