Английский дивертисмент

Адамишин Анатолий

Не зря поминал «островную психологию»!

Съездил туда на день потолковать со своими в Париже, из Центра информации по Чечне ноль. Общее настроение – тревога и недовольство, иногда переходящие в «зла не хватает». Кто принял столь критичное решение идти танками в Чечню? Пальцы моих собеседников, возглавляющих российские учреждения в Париже (посол Юрий Рыжов, представитель в ЮНЕСКО Миша Федотов) направлены в сторону силовиков. Теперь командуют они. Помимо всего прочего Ельцина уверяли, что население деморализовано, сопротивляться не будет. Раздражение еще из-за того, что неправильное решение проводится в жизнь неумело. Люди, говорят мои коллеги, не хотят выходить из танков, много дезертиров, командный состав и тот открыто

выражает несогласие (Громов, Лебедь, Кондратьев, Воробьев). А бомбежки – вообще нечто неслыханное. Рыжов полагает, что Б.Н. надо сдать двух-трех наиболее ответственных за операцию лиц и сделать неожиданный ход, мастаком которых он когда-то являлся. Какой ход, Юрий Алексеевич не уточняет. Он не уверен, что Президент дееспособен на все 100-. Около двух недель молчит, слова от него не слышно. Армия наведет порядок? Не в том она для этого состоянии. Авиация, считает посол, бывший авиационный инженер, давно уже в замазке. Их не учат летать по-настоящему. Грозный бомбят и обстреливают до неприличия не точно. Конституционным путем уже ничего не добиться, правит сила.

Обращают мое внимание на статью Егора Гайдара. Он пишет: «Весной 1994 года режим Дудаева висел на волоске. Мы же сделали все, чтобы реанимировать его, сделать снова чеченским героем, сплотить за ним всю нацию и потом попереть на все это танковыми колоннами».

Вновь и вновь задаю себе вопрос, что мне-то делать в такой ситуации? Подать в отставку с госслужбы?

(В конечном счете так и поступил через какое-то время.)

Единственный, с кем посоветовался, – давний друг Андрей Грачев, на удачу он в Париже. Говорит: «Ты и так уехал полудиссидентом, к тебе претензий быть не должно, не вылезай». С трудом дозвонился до Жени Примакова, дружим тыщу лет.

Его совет практически тот же: «Не лезь». Рыжов считает, что у Максимыча мысли насчет Чечни правильные, но он их не отстаивает, решение Совета Безопасности его повязало. А больше у меня и нет там тех, с кем мог бы поговорить откровенно.

Телевизионное выступление Ельцина (где он был две недели?) показало, что он решил идти до конца, никого не сбрасывая и ни на кого не перекладывая ответственность. Лично он. По крайней мере честно. По существу жесткая позиция подкрашивается двумя фразами: отдаю приказ о прекращении бомбардировок (а кто его давал?). Дверь к политическому урегулированию не закрыта, но: «сдавай оружие». Кто ж тебе его сдаст? Хвалил военных, защищал лично Грачева и Ерина (МВД), словом: флаг в руки.

Позвонил новый знакомый главный редактор «Дейли Телеграф». Посоветовал обратить внимание на статью о России, мол, она отражает взгляды тех, «кто повыше». Лихо проехались по нам: «Российская попытка подавить мятеж чеченцев ярко высветила слабость государства, которым руководит Борис Ельцин. Маленькая часть федерации успешно противостоит вооруженной мощи центра.

Нет сомнений: чеченцы, которых подогревают горькие воспоминания имперских и сталинских репрессий, смелые воины. Однако неудачи повергнуть их в бегство объясняются в равной степени неумением русских. Один из факторов неуспеха можно приветствовать: приход демократии вынуждает исполнительную власть больше прислушиваться к общественному мнению. Мы защищали право Москвы отстаивать территориальную целостность Федерации против незаконного объявления независимости генералом Дудаевым. Однако то, как проводится операция, показывает, что для обеспечения своего политического выживания у г-на Ельцина не остается другого выбора, как пойти на соглашение с мятежниками. Российское государство показало себя более слабым, чем ожидалось. Эта слабость, конечно, обнадеживает тех, кто считает, что Москва представляет угрозу западным интересам в Восточной Европе.

Однако это может служить вестником разрушения порядка в ядерном государстве, а также, если г-н Ельцин будет отстранен от власти, риском установления фашистского режима с малой или никакой заинтересованностью в сотрудничестве с Западом».

Их постоянно тревожило,

какой оборот могут принять события в России. Так что до стопроцентной поддержки демократической России Запад так и не дошел. Всегда оставалась настороженность и сдержанность. Теперь многие там считают, что они были правы, поглядите, мол, на сегодняшнюю российскую политику. Прекрасная черта англосаксов: не признавать своих ошибок, своей части ответственности за нынешнее состояние отношений России с Западом.

Официальные англичане пока нам чеченские дела в основном прощают, особенно по сравнению с Францией, США и ФРГ. Канцлер Коль вообще назвал Чечню «чистым безумием». Прав был я, советуя взять назад заявку в Совет Европы, черта с два нас теперь примут.

Пресса к нам менее милостива, критикует и собственное правительство за «излишнюю мягкость». Экстраполируя на нас свои понятия, считает, что дни Б.Н. сочтены. 65россиян не доверяют Президенту, «скрывшемуся за стенами Кремля, где группа людей, не подотчетная общественности, вершит его политику. Не простят люди своей власти такого унижения!»

Но есть и другое суждение: «Исполнительная президентская власть, которую создал Ельцин, столь могущественна, что за исключением дворцового переворота у его оппонентов практически нет способов сместить его.

Кроме того, среди его критиков нет единства».

A по словам пресс-атташе Президента Костикова, нет ни малейшего политического кризиса. Это верно, по крайней мере, с той точки зрения, что несмотря на Чечню, Запад по-прежнему ставит на Ельцина, исходя из того, что это меньшее зло. Себя они ругают за то, что не присмотрели никого другого.

Навестил посольство зампред Совмина Татарстана Мансуров. О Чечне говорил в горьких выражениях.

С Дудаевым можно было найти общий язык, надо было только снизойти до него, высказать уважение. Ну, хорошо, не хочешь сам разговаривать с Дудаевым (имея в виду Ельцина), собери то, что можно было бы назвать большим хуралом, первых лиц в автономных республиках, регионах, попытайся создать из них комиссию для переговоров. Даже если ничего не получится, покажи себе и другим, что попытались испробовать все средства. Он считает, что дело не только в Чечне самой по себе.

Проходит далеко идущая операция, направленная на то, чтобы показать мускулы, острастка для других. Не менее важно, по словам Мансурова, укрепить режим личной власти. Ельцинский Совет Безопасности он, как и здешняя печать, называет политбюро.

За последние десять лет потерпели огромные убытки: развалили страну, разрушили промышленность, сельское хозяйство (приводил такую цифру: в два раза сократилось поголовье скота, теперь несколько лет надо, чтобы восстановить, да и восстанавливать некому). Одним словом, нанесли сами себе огромный ущерб, а в итоге пришли к ситуации, по крайней мере, с политической точки зрения значительно худшей, чем 10 лет назад.

Руководящий деятель, только познакомившись, говорит столь откровенно. Такова была атмосфера тех лет. Потрясающая фотография в наших газетах, дружно перепечатанная в английских: закапывают в общий ров, огромную братскую могилу людей, погибших в Грозном. И попик стоит, осеняя крестом и держа в руках автомат.

Несмотря на предупреждение Примакова («не лезь!»), решился направить в Москву соображения по Чечне.

(Строго говоря, долг посла – не оставаться в стороне от острейшей на данный момент проблемы, даже если она не внешнеполитическая и формально тебя не касается.) Вспоминая долгую службу в Центральном аппарате, могу уверенно сказать, что большинство посольств предпочитает «не вылезать». Тем более если нет прямого запроса. Есть и уважительные причины: Москва традиционно снабжает информацией скупо, а практика страны пребывания не дает материала, сказать нечего. У меня же был британский опыт «обращения» с североирландской проблемой, на которой за последние десятилетия англичане набили себе немало шишек. Решил, что он может быть полезен для нахождения развязок чеченского узла.