Английский фантастический роман
Шрифт:
Последние слова потонули в аплодисментах нижних столов. Сидевшие там дворяне разразились здравицами, ликовали и чокались деревянными кружками. Сенешаль поднял руку, призывая к вниманию.
— Его Величество, — продолжил он, лукаво моргая, — требует незамедлительного возвращения его преосвященства архиепископа лондониумского, где бы тот ни находился, для срочного обсуждения ситуации, сложившейся в государстве.
Архиепископ хватал воздух ртом. Эленор откинулась на спинку кресла, отирая пот с лица и понимая, что играла со смертью и выиграла.
— А ведь он про это знал, — незаметно прошептала она сенешалю, благо в зале стоял страшный шум. — Здорово мы прижали ему
Две пушки прибыли в срок, но полукулеврина «Покорность» при перевозке безнадежно завязла в болоте, что позже обогатило местный язык присловьем: «О какой покорности вы толкуете, она ж потеряна восточнее Лакфордских озер!..»
После прибытия пушек какое-то время леди Эленор дышалось свободнее: от настоящего приступа они защитить не могли, но как символ весьма подняли боевой дух ее челяди. Между тем замок признавался одним из самых неприступных в стране; именно об этом завела разговор ее милость холодным вечером месяц спустя после выдворения депутации клириков с архиепископом во главе. Кутаясь в плащ от пронизывающего ветра с моря, она мерила шагами второй внутренний двор. Подле «Ворчуньи» Эленор остановилась и пробежалась пальцами по холодному казеннику. Сенешаль стоял рядом.
— А скажите мне, сэр Джон, — задорно спросила она, — как поступил бы римский духовный отец, если бы Чарлз не избавил нас от того чертова налога? Стал бы он из-за тощей пшеницы в наших амбарах связываться со мной и с этой чугунной лапочкой — с двумя девственницами, которые еще не пролили крови?
Сенешаль неспешно взвесил в уме все «за» и «против», его миндалевидные глаза деловито скользнули по зубчатым стенам, хотя в густых сумерках мало что можно было различить.
— Разумеется, Эленор, — сказал он (никто другой не мог бы позволить себе такую фамильярность), — его святейшество стоял перед великим соблазном поставить нас на колени. Хотя бы потому, что прости он нам такое открытое неповиновение, и в один прекрасный день вся страна восстанет. К счастью, узел был вовремя разрублен, так что вы можете радоваться Рождеству и хорошо поразвлечься с друзьями отца, которые прибудут навестить вас в Корфе.
Ее милость окинула взглядом хозяйственные постройки, мрачно громоздившиеся в темноте, и слабо светящиеся окна в жилых домах, где ее подданные заканчивали ужинать или ложились спать. Там и тут более яркие огни указывали на места, где горело еретическое электричество, производимое генератором. Порывы ветра доносили временами шум самого аппарата.
— Ну, слава Богу, — сказала она, зябко ежась, — коровы в стойлах, лошади в конюшнях, машины в гараже — все укрыто от холода… Держу пари, мастер Гвильям сейчас опять жжет торф под своим блоком цилиндров — боится, как бы их мороз не прихватил… вот увидите, в один прекрасный день он спалит замок… Что ж, сэр Джон, мы неплохо подготовились к зиме, а до весны нас никто трогать не станет.
Он ждал с серьезным выражением лица. Эленор полуобернулась к нему, словно в ожидании его реплики; потом нетерпеливо отбросила с лица раздуваемые ветром пряди волос.
— Я не обманываюсь, — сказала она. — Да и вы, не сомневаюсь, все понимаете. Его преосвященство никого не провел своими улыбочками, благословениями и отеческими советами. Ведь в будущем году Чарлз отплывает в Новый Свет, да?
— Совершенно верно, госпожа.
— Все мерзавцы при дворе останутся без узды, а папские псы разбегутся по стране, вынюхивая, где и какие гнусности можно сотворить, дабы получше выслужиться. Несомненно, начнут с нас, потому что мы имели дерзость показать зубы и не были за то наказаны. Они не упустят случая поквитаться! У папы Иоанна длинные руки, но память его и того длиннее!
Сенешаль опять отмалчивался; знал он больше хозяйки, но приходилось удерживать язык, ибо эти тайны не ему принадлежали.
— Что же дальше, миледи?
Эленор вновь коснулась пушки, заглянув с насупленным видом ей в жерло.
— Они явятся вот за этим… — Она внезапно порывисто обернулась и взяла его под руку. — А, вы правы, до наступления хорошей погоды нам волноваться нечего. Для войны с нами папе Иоанну потребуется спокойное море — для пополнения арсеналов своих ублюдков. Не вешайте нос, сэр Джон, а то я тоже начну киснуть. Я слышала, что в деревню приехал новый комедиант. Поглядим, как он будет нас веселить, хотя думаю, ничем оригинальным он нас не порадует. А перед сном вы мне расскажете какую-нибудь басню про времена, когда на окрестных горах было видимо-невидимо крепостей и ни о каких церквях и слыхом не слыхали.
Сенешаль улыбнулся в темноте.
— Так уж и басни, Эленор? Похоже, с годами ваше почтение к старому слуге все убывает.
— Ах, сэр Джон, согласитесь, все это сказки — про старые добрые времена. — Она невольно понизила голос, потому что говорили они на запретную тему. — Когда я захочу услышать от вас слово правды — я вас предупрежу…
Рождество отпраздновали весело; морозы стояли не такие страшные, как год назад, а потому в замок сошлось множество бродячих комедиантов, музыкантов и прочей развлекающей братии, так что по вечерам скучно не было.
Один пришелец особенно заинтересовал Эленор. При нем был невиданный аппарат на треноге. В это сложное устройство вставлялась лента из неведомого материала, потом владелец начинал крутить ручку — и на стене комнаты появлялись картинки: мигающие, прыгающие, танцующие — ну прямо как живые. Ее милость предлагала за аппарат огромные деньги, но незнакомец продавать отказался.
Зато у генератора появились два товарища — теперь они втроем громыхали, утроив количество электроэнергии в замке. Быстро сгорающие лампы накаливания заменили более надежными и яркими дуговыми. Миледи собственными руками сделала несколько абажуров, чтобы смягчить свет.
Одна легавая ощенилась — и щенки заполонили дворец: бегали по коридорам, всюду совали нос, поворовывали мясо в кухнях и цапали острыми зубками визжащих служанок. Эленор оставила весь помет — даже заморышей.
Вот уж снег стал сходить, побежали мартовские ручьи, а ни Чарлз, ни церковные иерархи ее не беспокоили. Ничего тревожащего не произошло; разве что незадолго до отъезда короля в Новый Свет семафоры принесли послание сэра Энтони Хоупа, начальника военной полиции, который просил разрешения провести несколько дней в парбекских краях: поохотиться и насладиться обществом прелестной хозяйки.
Эленор уставилась встревоженными глазами на принесшего это известие сенешаля.
— Насколько я помню, это тщеславный дурак с манерами мужлана. Тем более охотничий сезон на исходе, а он заявится с огромной свитой, они тут нам вытопчут всходы, перебьют молодняк. Но делать нечего, придется привечать, люди его положения злопамятны, отказывать им — себе дороже. Эх, лучше бы он направился, как в прошлом году, в Тавернерс или Шерборн или в пограничную полосу… Бедный сэр Джон, не миновать вам общаться с ним — ведь мне с ним уж совсем не о чем говорить, тем паче он мне в отцы годится, хотя не хотела бы я иметь подобного отца! — Она фыркнула. — Но если он пришлет мне еще парочку столь же галантных посланий, я могу не устоять перед соблазном встретить его так же, как папа — беглеца-беркута!