Английский пациент
Шрифт:
Нам нужно было двигаться. В этом – единственное спасение. Если вы останавливались, то превращались в пленников песка, и он засыпал вас, как любой неподвижный предмет. Вы могли исчезнуть навсегда. Такие бури продолжаются иной раз по пять часов. Позже, когда у нас уже были грузовики, мы все равно не останавливались, а продолжали двигаться, даже ничего не видя перед собой. Но хуже всего, если песчаная буря пришла ночью. Однажды севернее Куфры с нами такое случилось. В три часа ночи. Ветер вырвал крюки, к которым были прикреплены палатки, и мы покатились вместе с палатками, погружаясь в песок, словно тонущий корабль в воду, тяжелея, задыхаясь, пока нас не спас погонщик верблюдов.
За девять дней экспедиции мы пережили три бури. Мы заблудились и не смогли найти небольшие поселки, в которых планировали пополнить запасы продуктов.
По чистой случайности мы наткнулись в пустыне на город Эль-Тадж. Я шел по базару, по улице, где продавали часы, а дальше – барометры, мимо палаток с ружьями, лотков, где продавали итальянский томатный соус и другие консервы из Бенгази [58] , миткаль из Египта, украшения из страусовых перьев, зубные врачи предлагали свои услуги, а торговцы – книги. Мы все еще не могли говорить, каждый из нас был погружен в свой мир. И в этот мир, новый для нас, мы входили медленно, с трудом, словно утопленники, вернувшиеся к жизни. На центральной площади Эль-Таджа мы уселись и ели баранину, рис, пироги «бадави», пили молоко со взбитым миндалем. Все это после однообразных церемоний долгого ожидания трех стаканов чая, приправленного мятой.
58
Город и порт на берегу залива Сидра Средиземного моря.
Как-то в 1931 году я путешествовал с караваном бедуинов, и мне сказали, что в пустыне есть еще один исследователь. Им оказался Фенелон-Барнес, который составлял каталог окаменевших деревьев. Я нашел его лагерь, но его самого там не было – ушел в однодневную экспедицию. Я вошел в его палатку и осмотрелся: связки карт, семейные фотографии, которые он всегда возил с собой, и прочее. Уже выходя, я заметил вверху зеркало, прикрепленное гвоздиками к стене из шкур, в котором отражалась постель. Там, под одеялами, кто-то лежал, может, собака. Я откинул одеяло и увидел маленькую арабскую девочку, которая спала там, связанная.
К 1932 году Багнольд закончил свои экспедиции, а Мэдокс и другие были разбросаны по всей пустыне. Кто искал пропавшую армию Камбиза [59] , кто – Зерзуру. 1932, 1933 и 1934 годы. Мы не видели друг друга месяцами. Только бедуины и мы в окрестностях Дороги Сорока Дней. Я видел многие племена пустыни. Это самые красивые люди, которых я когда-либо встречал. Им было безразлично, какой мы национальности – немцы или англичане, венгры или африканцы. Вскоре и нам это стало безразлично. Мне сделалось ненавистно самое понятие нации. Постоянное осознавание, ощущение своей и чужой национальной принадлежности разрушает человека. Мэдокс погиб только из-за этого.
59
Камбиз (год рождения неизвестен – умер в 522 г. до н. э.) – древнеперсидский царь, сын Кира П. В 525 г. до п. э. завоевал Египет, в 524 г. до н. э. вторгся в страну Куш (сXв. н. э. известна как Нубия), но потерпел поражение.
Пустыню нельзя затребовать либо завладеть ею – она словно кусок ткани, уносимый ветрами, и его нельзя прижать и удержать камнями, и ему давали сотни названий еще задолго до того, как построили Кентербери [60] , задолго до того, как войны и перемирия прошли по всей Европе и Востоку. Эти караваны, эти странные разобщенные ритуалы и культуры не оставили после себя ничего, даже тлеющего уголька от костра. Каждому из нас, даже тем, у кого в Европе были семьи и дети, хотелось сбросить с себя оболочку своей национальности, словно ненужное обмундирование. Это
60
Город на востоке Англии, с концаVIв. н. э. известен как штаб-квартира римско-католической церкви па территории этой страны; но .еще доIв. н. э. на его теперешнем месте находилось кельтское поселение.
Но все же были и такие, кто хотел оставить свой след и увековечить свое имя. В этом перeсохшем русле реки. Или на этом холме, покрытом крупной песчаной галькой. Мелкие всплески тщеславия на этом куске земли, к северо-западу от Судана, южнее Киренаики. Фенелон-Барнес, например, пожелал, чтобы открытые им ископаемые деревья носили его имя. Он даже хотел назвать своим именем одно из племен и целый год вел переговоры. Но его обскакал Баухан, имя которого было присвоено определенному виду барханов. Меня же не покидало желание стереть, стереть свое имя и нацию, к которой я принадлежу. К тому времени, как началась война, я провел в пустыне уже десять лет, и мне не представляло никакого труда проскальзывать через границы, не принадлежать никому, никакой нации.
1933 или 1934? Я забыл, какой это был год. Мэдокс, Каспариус, Берманн, я, два водителя-суданца и повар. Мы путешествуем уже в грузовиках марки «Форд-А» с деревянными кузовами и впервые используем большущие шины с малым давлением на почву. Они хорошо идут по песку, но мы рискуем, ибо не знаем, как они поведут себя на камнях и острых скалах.
Мы выезжаем из Харги [61] 22 марта. Мы с Берманном вычислили, что именно там, где встречаются три высохших русла рек, о которых писал Вильямсон еще в 1838 году, и находится Зерзура.
61
Оазис Харга расположен несколько ближе к Нилу, чем Дахла или Куфра.
На юго-западе от Гильф-эль-Кебира поднимаются три отдельных гранитных массива – Джебель-Аркану, Джебель-Увейнат и Джебель-Киссу [62] . Они находятся километрах в двадцати пяти друг от друга. В некоторых ущельях есть вода, хотя в колодцах Джебель-Аркану она горькая, и пить ее можно только в случае острой необходимости. Вильямсон писал, что Зерзура находится там, где пересекаются русла трех рек, но не называл конкретного места, и это считалось выдумкой. Хотя даже один оазис с дождевой водой на этих возвышенностях, напоминающих формой кратер вулкана, мог бы дать разгадку того, как Камбиз и его армия смогли пересечь такую пустыню, как отряды из племени сенуси могли совершать набеги во время Великой войны, как могучие чернокожие люди с юга бродили здесь, когда у них не было запасов воды и еды… Пустыня – мир, где цивилизация существовала столетиями, где сплетались и разбегались тысячи тропинок и дорог.
62
По одним источникам, гора Эль– Увейнатблиз колодца Зувайя имеет высоту 1893 метра, согласно другим – 1934 метра над уровнем моря. (В переводе с арабского «джебель» – гора, хребет.)
В Абу-Балласе мы находим кувшины в форме классических греческих амфор. Геродот говорит о таких кувшинах.
В крепости Эль-Джоф мы с Берманном разговариваем со странным стариком, похожим на змею. Мы сидим в каменном зале, где когда-то была библиотека великого шейха сенуси. Старик принадлежит к племени тебу, он проводник караванов и говорит по-арабски с акцентом. Позже Берманн скажет, цитируя Геродота: «Подобно зловещему крику летучих мышей». Мы беседуем с ним целый день и ночь, но он ничего нам не выдаст. Вероучение сенуси, их самая главная доктрина предписывает ни в коем случае не раскрывать секреты пустыни пришельцам.