Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda
Шрифт:
On Flavia’s arrival I cannot dwell (на приезде Флавии я не могу = не буду подробно останавливаться; to dwell – жить, обитать; задерживаться, подробно останавливаться). Her joy at finding me up and well (ее радость при виде того, что я на ногах и в добром /здравии/), instead of on my back and fighting with death (вместо того, чтобы /лежать/ на спине и бороться со смертью), makes a picture that even now dances before my eyes (создает картину, которая даже сейчас стоит: «пляшет» перед моим взором) till they grow too dim to see it (до тех пор, пока он не становится слишком слабым, чтобы различать детали: «чтобы видеть ее»); and her reproaches that I had not trusted even her (и ее упреки, что я не доверял даже ей) must excuse the means I took to quiet them (должно быть, оправдывают те средства, которые я применял, чтобы унять/прекратить их; to quiet – успокаивать/ся/, унимать/ся/). In truth, to have her with me once more was like a taste of heaven to a damned soul (поистине, еще раз почувствовать ее рядом было, как проклятой душе попасть на небеса: «как вкус/кусочек рая для осужденной души»; taste – вкус; немного, кусочек /на пробу/), the sweeter for the inevitable doom that was to follow (/это было/ тем приятнее пред лицом неизбежной гибели, которая должна была последовать; doom – рок, судьба; гибель, смерть); and I rejoiced in being able to waste two whole days with her (и я радовался возможности провести
This I learnt from the man Johann, whom I was compelled to trust and send back to Zenda, where, by the way, Rupert Hentzau had him soundly flogged for daring to smirch the morals of Zenda by staying out all night in the pursuits of love. This, from Rupert, Johann deeply resented, and the duke’s approval of it did more to bind the keeper to my side than all my promises.
On Flavia’s arrival I cannot dwell. Her joy at finding me up and well, instead of on my back and fighting with death, makes a picture that even now dances before my eyes till they grow too dim to see it; and her reproaches that I had not trusted even her must excuse the means I took to quiet them. In truth, to have her with me once more was like a taste of heaven to a damned soul, the sweeter for the inevitable doom that was to follow; and I rejoiced in being able to waste two whole days with her. And when I had wasted two days, the Duke of Strelsau arranged a hunting-party.
The stroke was near now (столкновение было не за горами: «удар теперь был близок»). For Sapt and I, after anxious consultations, had resolved that we must risk a blow (потому что мы с Сэптом после бурных совещаний решили, что должны рискнуть /нанести/ удар), our resolution being clinched by Johann’s news (/и/ мы утвердились в своем решении после сообщения Иоганна; to clinch – загибать /гвоздь/, расклепывать /болт/; окончательно решать) that the King grew peaked, pale, and ill (что король стал изможденным, бледным и больным; peaked – остроконечный; с обострившимися чертами лица, осунувшийся /разг./), and that his health was breaking down under his rigorous confinement (и что его здоровье ухудшается из-за суровых /условий/ его заточения; to break down – сломать, разрушить; ухудшаться, сдавать /о здоровье/). Now a man – be he king or no king – may as well die swiftly (теперь человек – неважно, король он или нет – может умереть так же быстро) and as becomes a gentleman, from bullet or thrust, as rot his life out in a cellar (или как и подобает джентльмену – от пули или шпаги, или же сгнить в погребе; to become – становиться, делаться; соответствовать, приличествовать)! That thought made prompt action advisable in the interests of the King (эта мысль убеждала в целесообразности немедленных действий: «делала немедленные действия целесообразными» в интересах короля); from my own point of view, it grew more and more necessary (с моей точки зрения это все больше становилось необходимым). For Strakencz urged on me the need of a speedy marriage (потому что Штракенц убеждал меня в необходимости скорой женитьбы), and my own inclinations seconded him with such terrible insistence (и мои собственные стремления: «склонности» поддерживали его с такой необыкновенной настойчивостью; terrible – ужасный, страшный; необыкновенный, кошмарный /эмоц. – усил./) that I feared for my resolution (что я опасался за свою твердость; resolution – решимость, решительность; твердость). I do not believe that I should have done the deed I dreamt of (я не думаю, что я совершил бы то, о чем мечтал; deed – действие, поступок); but I might have come to flight (но я мог бы /просто/ сбежать; flight – бегство, побег), and my flight would have ruined the cause (а мое бегство погубило бы все дело). And – yes, I am no saint (ask my little sister-in-law) (и – да, я не святой (спросите мою невестку)), and worse still might have happened (и еще худшее могло бы произойти).
The stroke was near now. For Sapt and I, after anxious consultations, had resolved that we must risk a blow, our resolution being clinched by Johann’s news that the King grew peaked, pale, and ill, and that his health was breaking down under his rigorous confinement. Now a man – be he king or no king – may as well die swiftly and as becomes a gentleman, from bullet or thrust, as rot his life out in a cellar! That thought made prompt action advisable in the interests of the King; from my own point of view, it grew more and more necessary. For Strakencz urged on me the need of a speedy marriage, and my own inclinations seconded him with such terrible insistence that I feared for my resolution. I do not believe that I should have done the deed I dreamt of; but I might have come to flight, and my flight would have ruined the cause. And – yes, I am no saint (ask my little sister-in-law), and worse still might have happened.
It is perhaps as strange a thing as has ever been in the history of a country (возможно, это самое странное событие за всю историю страны) that the King’s brother and the King’s personator, in a time of profound outward peace (когда брат короля и тот, кто выдает себя за короля, в то время, когда /эта страна/ находится в мирных отношениях /с соседями/: «во время абсолютного внешнего мира»; profound – сильный, глубокий; абсолютный, совершенный; outward – внешний, наружный; peace – мир, мирное время), near a placid, undisturbed country town, under semblance of amity (вблизи мирного /и/ спокойного провинциального городка под маской дружелюбия; undisturbed – непотревоженный, спокойный; to disturb – беспокоить, мешать; нарушать /покой/, волновать; semblance – подобие, сходство; видимость, вид), should wage a desperate war for the person and life of the King (должны вести отчаянную войну за жизнь и свободу короля; person – человек, личность; особа, персона). Yet such was the struggle that began now between Zenda and Tarlenheim (тем не менее, таковой была борьба, которая начиналась теперь между Зендой и Тарленхаймом). When I look back on the time (когда я оглядываюсь назад на то время), I seem to myself to have been half mad (то мне кажется, что я был /тогда/ немного: «наполовину» сумасшедшим). Sapt has told me that I suffered no interference and listened to no remonstrances (Сэпт рассказал мне, что я не терпел никакого вмешательства и не слушал никаких уговоров); and if ever a King of Ruritania ruled like a despot (и если когда-либо король Руритании правил как тиран/деспот), I was, in those days, the man (то этим тираном в то время был я: «я был в те дни таким человеком»). Look where I would, I saw nothing that made life sweet to me (куда бы я ни взглянул, я не видел ничего, что делало бы жизнь приятной для меня), and I took my life in my hand and carried it carelessly (я взял свою жизнь в свои руки и обращался с ней так же небрежно: «и нес ее небрежно») as a man dangles an old glove (как человек размахивает старой перчаткой; to dangle – свободно свисать, качаться; раскачивать, размахивать). At first they strove to guard me, to keep me safe (сначала они = все вокруг пытались меня охранять, оберегать), to persuade me not to expose myself (убеждали меня не рисковать собой; to expose – выставлять, показывать; подвергать /опасности/); but when they saw how I was set (но когда они поняли, как я настроен), there grew up among them – whether they knew the truth or not – a feeling (у них возникло – знали они правду или нет – ощущение) that Fate ruled the issue, and that I must be left (что Судьба определяет, каким будет итог: «управляет результатом», и что мне нужно позволить; issue – вытекание, излияние; исход, результат; to leave – покидать; предоставлять) to play my game with Michael my own way (играть мою партию с Михаэлем так, как я считаю нужным; one’s own way – по-своему).
It is perhaps as strange a thing as has ever been in the history of a country that the King’s brother and the King’s personator, in a time of profound outward peace, near a placid, undisturbed country town, under semblance of amity, should wage a desperate war for the person and life of the King. Yet such was the struggle that began now between Zenda and Tarlenheim. When I look back on the time, I seem to myself to have been half mad. Sapt has told me that I suffered no interference and listened to no remonstrances; and if ever a King of Ruritania ruled like a despot, I was, in those days, the man. Look where I would, I saw nothing that made life sweet to me, and I took my life in my hand and carried it carelessly as a man dangles an old glove. At first they strove to guard me, to keep me safe, to persuade me not to expose myself; but when they saw how I was set, there grew up among them – whether they knew the truth or not – a feeling that Fate ruled the issue, and that I must be left to play my game with Michael my own way.
Late next night I rose from table, where Flavia had sat by me (поздним вечером следующего /дня/ я поднялся из-за стола, за которым Флавия сидела рядом со мной), and conducted her to the door of her apartments (и проводил ее до двери в ее комнату). There I kissed her hand, and bade her sleep sound and wake to happy days (там я поцеловал ей руку и пожелал приятных сновидений: «пожелал крепко спать и пробудиться к счастливой жизни»; days – время, эпоха; дни жизни, жизнь). Then I changed my clothes and went out (потом я переоделся: «переменил одежду» и вышел /из дому/). Sapt and Fritz were waiting for me with six men and the horses (Сэпт и Фриц ждали меня /еще/ с шестью всадниками: «солдатами и лошадьми»; man – человек; /во мн. ч./ солдаты). Over his saddle Sapt carried a long coil of rope (через седло у Сэпта был перекинут длинный моток веревки), and both were heavily armed (и они оба были хорошо: «тяжело» вооружены). I had with me a short stout cudgel and a long knife (при мне были короткая крепкая дубинка и длинный нож). Making a circuit, we avoided the town (сделав круг, мы обогнули город; to make a circuit – пойти обходным путем; to avoid – избегать, сторониться), and in an hour found ourselves slowly mounting the hill (и через час /уже/ медленно взбирались на холм; to find oneself – оказываться) that led to the Castle of Zenda (по которому можно было добраться до замка Зенды: «который вел к замку Зенды»). The night was dark and very stormy (ночь была темной и очень ветреной; storm – буря, гроза, ураган); gusts of wind and spits of rain caught us as we breasted the incline (порывы ветра с дождем: «и плевки дождя» мешали нам: «застигли нас», когда мы взбирались по крутому склону; incline – наклонная плоскость; to catch – поймать, схватить; застать, застигнуть), and the great trees moaned and sighed (а огромные деревья стонали и вздыхали). When we came to a thick clump, about a quarter of a mile from the Castle (когда мы подошли к густой роще примерно в четверти мили от замка; clump – группа деревьев; mile – миля /около 1,6 км/), we bade our six friends hide there with the horses (мы велели нашим шестерым друзьям спрятаться там с лошадьми).
Late next night I rose from table, where Flavia had sat by me, and conducted her to the door of her apartments. There I kissed her hand, and bade her sleep sound and wake to happy days. Then I changed my clothes and went out. Sapt and Fritz were waiting for me with six men and the horses. Over his saddle Sapt carried a long coil of rope, and both were heavily armed. I had with me a short stout cudgel and a long knife. Making a circuit, we avoided the town, and in an hour found ourselves slowly mounting the hill that led to the Castle of Zenda. The night was dark and very stormy; gusts of wind and spits of rain caught us as we breasted the incline, and the great trees moaned and sighed. When we came to a thick clump, about a quarter of a mile from the Castle, we bade our six friends hide there with the horses.
Sapt had a whistle, and they could rejoin us in a few moments if danger came (у Сэпта был свисток, и они смогли бы присоединиться к нам через несколько минут, если возникнет опасность; whistle – свист; свисток): but, up to now, we had met no one (но до сих пор нам еще никто не встретился). I hoped that Michael was still off his guard (я надеялся, что Михаэль по-прежнему выезжает без охраны), believing me to be safe in bed (полагая, что я преспокойно почиваю в постели; to be safe – находиться в безопасности). However that might be, we gained the top of the hill without accident (как бы то ни было, мы достигли вершины холма без происшествий), and found ourselves on the edge of the moat (и очутились на краю рва) where it sweeps under the road, separating the Old Castle from it (/там/, где он проходит под дорогой, отделяя от нее старый замок; to sweep – мести, подметать; простираться, тянуться). A tree stood on the edge of the bank (на краю насыпи стояло дерево), and Sapt, silently and diligently, set to make fast the rope (и Сэпт, /пытаясь/ не шуметь, старательно принялся привязывать веревку; silently – молча, тихо; diligently – прилежно, усердно; to set to – браться /за что-л./; to make fast – закреплять, привязывать). I stripped off my boots, took a pull at a flask of brandy (я сбросил сапоги, сделал глоток из фляги с бренди; to strip – раздевать; снимать, срывать /одежду/), loosened the knife in its sheath, and took the cudgel between my teeth (проверил, свободно ли вынимается нож в ножнах, и взял в зубы дубинку; to loosen – ослаблять). Then I shook hands with my friends, not heeding a last look of entreaty from Fritz (потом я пожал руки моим друзьям, не обращая внимания на прощальный: «последний» умоляющий взгляд Фрица), and laid hold of the rope (и ухватился за веревку; to lay hold of smth. – браться, хвататься за /что-л./). I was going to have a look at “Jacob’s Ladder” (я намеревался взглянуть на «Лестницу Иакова»).
Sapt had a whistle, and they could rejoin us in a few moments if danger came: but, up to now, we had met no one. I hoped that Michael was still off his guard, believing me to be safe in bed. However that might be, we gained the top of the hill without accident, and found ourselves on the edge of the moat where it sweeps under the road, separating the Old Castle from it. A tree stood on the edge of the bank, and Sapt, silently and diligently, set to make fast the rope. I stripped off my boots, took a pull at a flask of brandy, loosened the knife in its sheath, and took the cudgel between my teeth. Then I shook hands with my friends, not heeding a last look of entreaty from Fritz, and laid hold of the rope. I was going to have a look at “Jacob’s Ladder.”